денег, причем часто для их добывания он не брезговал прямым разбоем. Он не останавливался перед грабежом монастырских земель, присваивая зерно и скотину, которые потом продавал. Иногда он обирал путешественников.
Очень много шума наделала история, приключившаяся с бывшим канцлером короля Англии Ричарда I, епископом Гильомом де Лоншан. Он был регентом Англии во время отсутствия короля, но возбудил ненависть баронов королевства и был вынужден бежать из Англии, решив искать убежища во Франции. Гильом высадился на территории графства Булонь, но тут же оказался схвачен графом Рено, который ограбил епископа, отобрав у него лошадей, деньги и ценные вещи.
Вот перед таким человеком стоял сеньор Бодуэн Баскет с выражением верноподданности на своем изрядно обрюзгшем лице. Граф был молод, полон сил и энергии, а в его глазах светилась изрядная доля хитрости, перемешанной с жестокостью. Рено де Даммартену не было никакого дела до сына пэра, и в другое время и при иных обстоятельствах он просто не пустил бы сеньора Баскета и на порог. А уж слушать россказни старого трухлявого пня он и вовсе не стал бы.
Граф размышлял недолго. Дело заключалось в том, что он недавно избавился от прежнего сенешаля[48], который был еще и бальи[49]. То, что его высокопоставленные вассалы занимаются незаконными поборами с населения графства, для Рено де Даммартена не было новостью. Но ушлый сенешаль начал брать, что называется, не по чину. Разгневанный граф хотел его даже казнить, но за сенешаля вступились влиятельные родственники, и он просто вышиб его с занимаемой «хлебной» должности.
Рено де Даммартен должен был вскоре отправиться в армию – король вознамерился завоевать Нормандию и Анжу. А значит, крайне важно оставить на хозяйстве надежного человека. Он перебрал в уме множество кандидатур, но все они были бы не лучше сенешаля-мздоимца.
И тут подвернулся сеньор Бодуэн Баскет, который хлопотал за сына. Поразмыслив, граф решил рискнуть. То, что Эсташ Баскет был молод, не очень волновало Рено де Даммартена. Ему самому недавно исполнилось тридцать четыре года. Главным в данной ситуации было то, что сын пэра не искушен в придворных интригах и вряд ли рискнет обманывать графа при составлении отчетов.
– Сеньор, я принял решение, – несколько выспренно сказал Рено де Даммартан. – С завтрашнего дня ваш сын должен приступить к обязанностям сенешаля графства. Нет, нет, благодарить не стоит! Если он проявит себя достойно, то по возвращению из похода я посвящу его в рыцари.
Бедный пэр едва не грохнулся в обморок, услышав решение графа. Эсташ – сенешаль! Какая честь! Об этом можно было только мечтать…
Так Эсташ получил должность, за которую буквально дрались многие придворные графа. И, конечно же, встретили его неласково. Но он, стараясь не замечать недобрые взгляды и не слышать шепотки за спиной, всецело погрузился в заботы управляющего дворцом. А хозяйство графа было огромным.
Сам дворец Рено де Даммартена представлял собой превосходно защищенный замок. Он был хорошо обустроен и обставлен, словно стоял в самом Париже. Там жили его дворяне и слуги для всех служб, как подобает столь знатному сеньору. В замке находилась красиво украшенная часовня, где каждый день служили мессу. Был при дворце и оркестр – несколько менестрелей и музыкантов.
Перед замком протекала река, вдоль которой росли деревья и кустарники. С другой стороны замка находился богатый рыбой пруд со створами, которые закрывались на замок. В любой день можно было получить из пруда столько рыбы, столько нужно для того, чтобы чтоб насытить двести персон. В дальнем конце замка находились разные службы: псарня на сорок охотничьих собак, конюшня, где жевали сено около тридцати лошадей для верховой езды, среди них – боевые кони, скакуны и иноходцы.
Жена графа, Ида Лотарингская, графиня Булонская, несмотря на свой возраст (она была старше мужа; весной ей исполнилось сорок два года), была удивительно хороша. Она обладала всеми достоинствами, надлежащими столь благородной даме. Жила графиня в красивом великолепно обставленном доме рядом с домом Рено де Даммартена, а между домами находился подъемный мост.
Графиня вставала утром одновременно со своими девицами, и все шли в ближайший лесок, каждая с часословом и четками. Усевшись в ряд, они молились, а затем, собрав букеты из фиалок и других цветов, возвращались во дворец, чтобы прослушать в часовне короткую мессу. По выходе из часовни им подносили серебряное блюдо с едой – куры, жаворонки и много других жареных птиц. А еще дамам подавали изысканные вина.
После завтрака сеньора Ида и девицы-фрейлины садились верхом на иноходцев в добротной и красивейшей сбруе, а с ними – рыцари, дворяне и музыканты, и все отправлялись на прогулку в поля, где девушки плели венки и пели.
Иногда этот выезд приходилось сопровождать и Эсташу. Он терпеть не мог это делать. Однако «noblesse oblige» – положение обязывало. Единственным, что примиряло его с этим променадом, было пение лэ, вирелэ, рондо, баллад и разных песен. Голоса у девушек и молодых дворян были превосходными.
Проголодавшись, все возвращались во дворец, где дворецкий приглашал шумную компанию к столу. Блюда подавались весьма разнообразные, многочисленные и хорошо приправленные. После обеда прибывали менестрели, и все начинали танцевать, в том числе и графиня.
Танцы длились около часа. Потом подавали пряности и вино, и весь двор отправлялся спать. Едва хозяева и гости поднимались после сна, все садились в седла, а пажи приносили соколов. Начиналось самое любимое развлечение булонских дворян – соколиная охота.
Так шли дни, недели, месяцы…
Эсташу было не до развлечений. Хозяйство Рене де Даммартена было огромным и запущенным, и ему приходилось вертеться, как белка в колесе. Конечно, не все аристократы Булони жили так шикарно, как граф. В округе было много обедневших дворян. Их усадьбы представляли собой обветшалые дома с убогими оградами, отличавшиеся от крестьянских жилищ лишь башней или каким-нибудь обвалившимся укреплением.
Именно такая усадьба находилась на границе владений Рено де Даммартена. Угловая сторожевая башня была лишена навеса и продувалась насквозь, поэтому часовой нигде не мог спрятаться от сырого ветра, пронизывающего до костей.
Привратник тоже не был защищен летом от жары и солнечных лучей, а зимой от холода и мороза. Он не имел даже жалкой деревянной будки с крышей и примитивным очагом. Вассалы графа любыми правдами и неправдами стремились попасть хоть раз в неделю на богатые пиры во дворце своего сюзерена.
Конечно, ранним июньским утром приятно смотреть вдаль из открытого окна замка, любуясь пейзажем, подсвеченным лучами восходящего солнца. Но холодным и сырым ноябрьским днем наблюдать грязные, размокшие дороги и унылые перелески можно было только во время
