Книга Не закрывай глаза - Л. Г. Дэвис

Во рту все еще ощущается вкус алкоголя. Я сделала всего два глотка шампанского, а затем одумалась и легла под одеяло, охваченная чувством вины и сожаления.

Я закрываю лицо руками. Интуиция подсказывает мне, что что-то не так, но я и так это знаю. Я перевожу взгляд на сверкающую люстру, и в моей голове начинают проноситься вчерашние воспоминания.

Как бы я хотела, чтобы это был всего лишь сон, а не кошмар, ставший явью. Как бы я хотела, чтобы мой брак был настоящим, а Дилан тем мужчиной, в которого я влюбилась.

То, как он смотрел на меня вчера, и эмоции в его глазах подсказывали, что он не лгал, когда говорил, что любит меня. Но я все равно ощущаю боль, циркулирующую по венам. Он с самого начала использовал меня.

Что теперь?

Разум советует мне встать с постели и порвать с Диланом. Но моему сердцу, даже разбитому, трудно забыть любовь, сложно позволить мне уйти от первого мужчины, заставившего меня почувствовать себя живой.

Одно я знаю точно: в моей жизни было достаточно импульсивных решений, и я не готова принять еще одно, о котором в итоге могу пожалеть. Вот почему я осталась прошлой ночью.

Я поворачиваю голову к окнам и фокусирую взгляд на луче света, льющемся сквозь щель между портьерами. Обнимаю себя руками. В комнате тепло, но меня знобит.

Мне нужно еще несколько минут, чтобы собраться с мыслями и набраться храбрости перед тем, как встретиться лицом к лицу с Диланом. Я натягиваю одеяло до подбородка и поворачиваю голову. Почувствовав рядом с собой теплое тело, я замираю.

Я не одна в постели.

Дилан крепко спит рядом, отвернувшись. Как он посмел проигнорировать мою просьбу оставить меня одну после того, что сделал?

Стиснув зубы, я откидываю одеяло и спускаю ноги с кровати. Они тут же утопают в мягком ворсе ковра.

Пересекаю комнату и раздвигаю шторы. Утренний свет заливает комнату.

Я поворачиваюсь, ожидая, что он тут же проснется. Но Дилан по-прежнему спит, укрытый одеялом с рассыпавшимися по подушкам цвета слоновой кости волосами.

Бутылка шампанского, которую я вчера открыла, стоит на его ночном столике, опустевшая.

Пылая гневом, я подбегаю к его стороне кровати и срываю одеяло с его груди.

Когда мой взгляд падает на его лицо, я отскакиваю назад, крик застревает в моем горле.

Дилан не спит. Его глаза широко раскрыты, слишком широко… Он бледен, а его рот приоткрыт, словно он хочет что-то сказать.

Я смотрю на него недвижимого, и мир вокруг начинает вращаться. Мне не нужно прикасаться к нему, чтобы понимать, что он больше никогда не улыбнется, и что я больше никогда не услышу его красивый голос. Я уже видела мертвецов, когда умерла моя мать.

«Он мертв», — шепчет тихий голос в моей голове.

— Заткнись, — ору я.

Это Дилан, мой муж, мужчина, которого я люблю. Он не просто какой-то мертвец.

Внезапная волна паники вышибает воздух из моих легких и заставляет меня рухнуть на ковер.

— Дилан, детка, поговори со мной.

Я трясу его так же, как трясла Райана, когда он наглотался таблеток, и когда я думала, что он утонул. Так же, как я трясла свою мать.

Мое тело онемело от шока, я полностью стягиваю с него одеяло.

Я забываю, как дышать, увидев кровь на его рубашке, прямо посередине груди. Это та самая рубашка, в которую он был одет вчера на нашей свадьбе, та самая рубашка, которую он расстегивал, когда я ушла от него вчера вечером.

Красное пятно, как мне кажется, становится все больше, пока я смотрю на него.

Мои пальцы взметаются к горлу.

Нет, этого не может быть. Должно быть, это сон и мне снится кошмар.

Отчаянно желая проснуться, я щиплю себя за руку, мне больно. Но эта боль не сравнится с тем, как сильно сейчас болит мое сердце.

— Это не смешно. Проснись, Дилан. Пожалуйста, проснись. Милый, я верю тебе. Ты мне нужен.

Горячие слезы льются из моих глаз, пока я ищу пульс, зная в глубине души, что не найду его. И не нахожу.

Я бью его по щекам, бью кулаками по его груди, но он не шевелится. Его мертвые глаза продолжают смотреть на меня, но его тело подобно камню.

От злости я реву, уткнувшись лицом в ковер, и рву на себе волосы.

По мере того как я понимаю, что случилось, на меня накатывает тошнота.

Я кое-как встаю, мои ноги дрожат. Мчусь в ванную, но не успеваю.

Теплая, горькая желчь вытекает из моего рта на кремовый ковер, окрашивая его в желтый и зеленый. Я падаю на колени и блюю до тех пор, пока в желудке больше ничего не остается.

Я долго сижу перед своей рвотой, боясь оглянуться на ужасную сцену позади себя.

Я не могу сидеть здесь и ничего не делать. Я должна выяснить, что случилось, позвать кого-нибудь на помощь.

Но что я скажу? Как я смогу объяснить, что произошло?

Я поднимаюсь с пола и, покачиваясь, иду к телефону, стоящему с моей стороны кровати. Я уже собираюсь набрать номер, когда замечаю острый кончик ножа, торчащий из-под моей подушки. Он измазан кровью.

Я пячусь от кровати, шаг за шагом, пока не упираюсь спиной в прохладное окно. Зажимаю рот дрожащими пальцами и качаю головой из стороны в сторону.

Мой разум наводняют вопросы, на которые я боюсь найти ответы.

Это должно быть шутка, какой-то розыгрыш. Я не могла… Я не могла убить его.

Я отрываю руки от лица и замечаю на них кровь. Его кровь попала на меня, когда я трясла его, чтобы он очнулся. Мои руки были чистыми, когда я открывала шторы. Или не были?

Я соскальзываю на пол и подтягиваю колени к подбородку. Вчера вечером я была зла на Дилана, но не настолько, чтобы убить его.

Перед тем как заснуть, я ненавидела себя за то, что люблю его, за то, что отчаянно хочу дать ему еще один шанс, хочу простить его. Теперь уже поздно.

Я смотрю на телефон, холодные пальцы ужаса сжимают мое горло. Что, если я позвоню кому-нибудь, а они войдут сюда и подумают, что это сделала я?

Официант, который принес нам еду вчера вечером, быстро подтвердит, что между нами ощущалась напряженность. Что, если полицейские найдут улики, доказывающие, что это сделала я? Что,