меня. И я (!) — размазня, уткнулась носом ему в плечо! Вдохнула мужской запах, успевший стать родным, и теперь уже сдержаться не смогла — разрыдалась, прижимаясь к нему — мерзавцу! Он, видимо, подумал, что я простила, потому что прошептал, склонившись к уху:
— Мариночка, прости меня, пожалуйста! Я никого не хочу другого… Я с тобой хочу! Хочу, чтобы ты ко мне переехала, чтобы мы жили вместе. Поженимся. И все будет хорошо, правда!
Собрав всю свою волю в кулак, я отстранилась. Это было больно. Просто физически больно. Как будто, от меня оторвали не чужого мужика, а часть моего тела.
— Нет, Сережа. На этом все. Не хочу. Не хочу жить с тобой и все время ждать, когда в очередной раз ты посмотришь на другую. И все время чувствовать себя дурой. И постоянно подозревать измену. Верности хочу. Уверенности в завтрашнем дне. А это — не про тебя.
И, как бы, подводя черту под нашим разговором, входная дверь резко распахнулась.
— Я что, ошибся домом? И здесь живет другая семья? — радостный Роман с кучей пакетов в руках еле протиснулся в двери.
Но потом улыбка сползла с его лица — разглядел мои слезы и Серегину растерянность. Я воспользовалась замешательством мужчины, крепко прижимающего меня к себе, пусть и одной рукой, вырвалась и пошла наверх.
* * *
Не поверила. Конечно, я сам бы ни за что не поверил. И разговаривать даже не стал. Просто сопернику по морде пару раз съездил бы и ушел не прощаясь.
— Серега, я не вовремя? — Роман, похоже, чувствовал себя виноватым, что помешал нам.
— Это же твой дом. Ромыч, ты прости, я поеду, — разговаривать и тем более объяснять, какой я гандон, мне совершенно не хотелось. Только не сейчас!
— Куда поедешь? Не-е-ет, оставайся! Сейчас удачную операцию отметим.
В висках застучало, как только я услышал про выпивку.
— Пить не могу. Прости. Мне нужно домой.
— Тогда давай я тебя отвезу — вообще не понимаю, как ты ехал сюда с одной рукой!
— Вот как сюда ехал, так и назад доеду.
Друг что-то ещё говорил вслед, но я рванул из его дома, не оглядываясь. И поехал в отдел. А куда еще? Меня-то нигде не ждут больше! Кому я нужен, вообще? Ни жены, ни детей…
В отделе, как всегда аврал. В обезьяннике — куча каких-то мелких пацанов. Дежурный Андрюха Локтионов, даже вышел из своей каморки, увидев меня:
— О, какие люди! Ты чего не отдыхаешь? Соскучился по нам, несчастным?
Андрюха пожал мне левую руку, похлопал легко по левому же плечу.
— Чего это вы, несчастные? Зарплату, что ли, задерживают?
— Да нет, работы много. Твои вообще зашиваются! Ты — на больничном, Светка ваша, представляешь, на сохранении лежит. У нас скоро Матвеич сам подозреваемых опрашивать будет.
— Светка-то когда успела? И, главное, от кого?
— Ну, дурное дело — не хитрое! Она замуж выходит — помнишь, весной мужика задержали, которого в краже со взломом подозревали?
Я пожал плечами — хрен его знает, этих мужиков мы задерживаем в месяц сотню, а тут — весной!
— Ну?
— Светка его дело вела.
— Вела и залетела?
— Ага.
Андрюха так радовался, как будто, это его касается!
— Чему радуешься, папашку посадят, а Светка работы лишится, когда из декрета выйдет, если, конечно, он на ней женится.
— Так его же отпустили. Не виновен оказался.
О как! Светка дело распутала — мужику помогла! Он в долгу не остался….
В кабинете следователей было полно народу — даже за моим столом сидели. Не было только Юрки. Оказалось, что он на выезде. Мне обрадовались, но поболтать было явно некогда — ребята зашивались. Решил помочь на добровольных, так сказать, началах. Помог. Вернулся домой уже к полуночи. Без сил. С дико болевшим плечом. Упал прямо в одежде на кровать и тут же заснул. Вот оно — мое спасение, чтобы не думать!
32
Странное существо — человек! Ко всему привыкает, ко всему приспосабливается! Ему больно — он живет! Ему жить не хочется — он стискивает зубы и идет на работу! И я ходила… Каждый день. Расчесывалась, красилась, одевалась… Даже одежду себе новую купила, в связи с увеличившимися размерами. А зачем? Для кого? Мне-то вообще все равно, как я выгляжу!
Так я думала перед кабинетом УЗИ. Наблюдала как молоденькая девушка на таком же примерно сроке, как я, болтает по телефону, и думала вот такие грустные вещи… А все почему? Взрослая, даже можно сказать, старая тетка (по сравнению с этой девчонкой!) а завидует ей, как ненормальная! Вот снова отключилась. Только недолго что-то разглядывала в телефоне, он снова запел.
— Да, котик!
Я невольно улыбнулась, представив себе "котика", судя по высокой девушке, не ниже метра семидесяти пяти, эдакого брутального парня с мощной мускулатурой.
— Нет, еще не сделали!
Явно спрашивает о результатах УЗИ.
— Почему-почему, потому что здесь очередь!
И немалая.
— Нет, не устала! Не нужно забирать — я сама дойду!
Волнуется! Переживает! Настоящий мужик.
— Как только скажут, сразу тебе перезвоню! Но я и так знаю, кто будет!
Долго молчит, выслушивая его умозаключения.
— А я сказала, будет девочка.
И отключается. Котик звонит снова и снова. Только она не берет — выдерживает паузу, демонстрируя степень своей обиды.
А у меня? Кто будет у меня? Да, собственно, какая разница! Главное, чтобы был здоровый! Поймала себя на мысли, что думаю мамиными словами — старею, видимо.
… Сергей больше не приезжал. Звонил несколько раз… Да нет, зачем притворяться, что я не считала. Я точно знала, сколько именно раз он звонил — три. Всего лишь, три раза. В начале я думала, что он будет настойчивее, что будет добиваться прощения. Но он быстро потерял ко мне интерес. Хотя, чего я ждала? И так ясно, что я не нужна была ему. Добился своего и потерял интерес…
* * *
Никогда так не скучал по женщине. Никогда не был так близок к тому, чтобы приехать, упасть на колени и умолять ее о прощении.
Немного спасала работа. Наплевав на больничный, я каждый день после утренней перевязки уже к десяти был в своём кабинете. Делал это, чтобы не сойти с ума в четырёх стенах. Чтобы не подохнуть от одиночества без Маринки.
Она мне даже снилась. Я просыпался радостный и дико возбужденный. Даже пытался нащупать Марину рядом. Но быстро понимал, что я совершенно один. И так мне тогда становилось тошно, что хоть волком вой!
Поначалу
