понадобится?
Я на какое-то время задумался и Келвин кивнул.
-Не говори, - произнес он, глядя на то место, где только что стоял разлом. – Интересно. Очень интересно. Я хочу стать тебе другом, Фарро. Не врагом. В тебе есть кровь Рода. Слабая, но она чувствуется. Ты бы мог укрепить дом Клыков… Возьми это.
Келвин потянулся рукой к груди и сорвал с неё золотистую кокарду. В темноте она светилась.
-Сохрани. Когда настанет нужда, найди меня.
-Кеймор, - сказал я. – Я держу путь в Кеймор. Там и планирую остаться.
Келвин улыбнулся. Одними только уголками губ, как если бы увидел первый шаг своего ребенка.
-Удачи… щенок.
Силуэт младшего клыка в секунду стал густым и мутным, а затем растворился в воздухе.
А мне ничего не оставалось, кроме как двинуться в сторону голосов. Они были уже совсемблизко.
Первым на меня наткнулся Достриг. Казалось бы, я должен был выглядеть максимально плохо, после прогулке по аду, но старому писцу это не помешало сграбастать меня в медвежьи объятья. Они мне показались чересчур крепкими для обычного книгочея, но во мне проснулось что-от теплое.
-Мальчик мой, как ты? – шептал Достриг, заглядывая мне в ноздри, глаза и рот. – Целый. Слава Великому, целый! Я всех поднял, как понял, что тебя нет. Испугал… ох испугал старика. Как тебя угораздило то? Хотя не важно. Не важно, дурная голова. Пошли к каравану. Супчика… да, супчика налью. Обрадую наших, что нашёлся. А там уже у костра и расскажешь, как все было.
И мы пошли в сторону костров, чьи огни мелькали среди деревьев.
Я всегда полагался на себя. Да, искал союзников, чтобы делать больше своего придела, но в любой заварушке надеялся только на себя. В начале сбрасывал это на свой эгоизм и высокомерие, мол, никто лучше меня не сделает, а значит, на других и надеяться не стоит. Потом, путем долгой тропы самокопания, понял, что просто боюсь доверяться другим. Постоянно возникает ощущение, что… я обременяю их. Своими заботами, своими проблемами. Даже будучи женатым человеком, у меня не было сил попросить жену сделать мне на утро бутерброд или кофе. Но я мог попросить союзника отдать за меня жизнь, потому что это его обязанность, которая стояла в верхних пунктах нашего договора.
Сейчас же, шагая в крепких объятьях старины Дострига, видя его грязные от чернил пальцы у себя на плечах, я чувствовал себя спокойно. Впервые за долгое время. Он слабее меня, он не сможет убить в одиночку даже упыря, если тот случайно завалился за куст и ждет нас. Но это не мешало мне расслабиться. Наверное, тоже самое я должен был испытывать сидя рядом с отцом в одной комнате. Жаль, что большинство отцов либо ничего не делают, либо делают слишком много, пытаясь наверстать прошлое на своей маленькой копии.
-Ты молодец. Молодец, что выжил, - продолжал радоваться Достриг. – Берр там с ума сходит. Своих охотничьих шавок поднял. Точно! Мальчик мой, ты главное не волнуйся. У спутницы твоей, горянки, видимо рана воспалилась. Берр сейчас с ней, примочки с трав своих делает. Плохо ей стало.
-Что именно? – напрягся я. Получилось это сложно. Уставшее тело не желало напрягаться, ни умственно, ни физически.
-Припадок. Уже как атаку нечисти отбили, обратили внимание. Её всю трясло, как бесом одержимую. Рядом с ней суетился этот… Пайк. Его стрелой ранили, так что, он её даже на бог перевернуть не мог. Повезло, что Берр подскочил. Поворочал её, в рот что-то сунул, припарок наварил и до сих пор с ней. Ты не пугайся. Побледнел весь. Она в надежных руках…
Далеко. Я забыл, что не могу отходить от неё далеко! Идиот… Сила моего приказа действует на ограниченном расстоянии. Когда отошел от неё, она, скорее всего попыталась переключиться на старую установку: оставаться в пещере и рубить иномирцев. Не пещеры, не иномирцев. Сбой. Надеюсь у неё не поплавился процессор. Умереть она не умерла – уведомление о смерти б пришло. Но если она останется овощем, будет весьма печально. Да и Пайк…
-Это все из-за тебя, ублюдок! – Пайк вышел из кустов. – Из-за тебя! Из-за тебя!
Он выглядел жалко. Лицо все в слезах и мокрое, красное, от прихлынувшей крови. Пухлыещеки покрылись пятнами от волнения. Доспех весь в грязи, в застежках позастревали ветки. Он шел в мою сторону свирепым быстрым шагом, а потом ударил.
Я не увернулся, хотя мог. Заслужил это. Просто закрыл глаза и почувствовал толчок. Увесистый, но не в пример телекинетической магии демоницы, или лапы цербера. Тем не менее, сознание внутри меня провернулось по часовой стрелке и мир вокруг закружился. Дело было не в маленьких показателях здоровья или выносливости. Просто устал. Ментально. Какой-то мумифицированный уродец рылся в моей голове, как муха в дерьме, потом пытался изнасиловать… после такого не каждый быстро оправится.
Словом, от этого удара по моему лицу, я едва не рухнул на землю. Меня поддержал Достриг и тут же закрыл своим телом от града беспорядочных ударов Пайка. Теперь он рыдал, а на эти утихающие вопли сбегалась остальная поисковая группа.
-Помоги ей… помоги… пожалуйста, - продолжал сипеть Пайк из-за спины Дострига. – Я ничего не мог… я… я ничтожество! Матушка… я… не хочу как батя. Не хочу…
Меня прижимали к груди. Достриг был теплым, от него пахло чернилами, бумагой и дымом. Я позволил себе уткнуться носом в грудь старика, отпустить все то дерьмо, которое весело у меня на плечах, отпустить проблемы. Справедливости ради, это не они меня преследовали, а очень даже наоборот. Мне всегда хотелось преодолевать, побеждать, становиться лучше, сильнее, умнее, кому-то что-то доказать… Давно не позволял себе настолько искренних жестов. Ни с женщинами, ни с друзьями. Вешать на них куски своего уныния, заставлять переживать мои проблемы – это казалось дикостью. Моя тактика это улыбнуться и сказать: да ладно, не парься. Жив, здоров и ещё на пошутить хватит. А шутки смешные только потому, что внутри больно.
Смех сквозь слезы… Не зря всё-таки трагедия и комедия из одного праздника вышли. Греки и Дионис что-то понимали в людях.
-Что тут такое? – женские голоса.
-Буянит? – голос силача Витора. Его баритон сложно спутать, с чем либо. – Ща подмогну…
-Не бей! Просто придержи и помоги дойти до огня. Там
