зачем вы пришли? Ваш муж уже был у нас, – в разговор вмешался пожилой мужчина.
Мама плюхнулась на диванчик, стоящий в центре зала, всем видом показывая, что с извинениями покончено. Хана не так уж сильно недолюбливала свою мать, но вот ее заносчивость, которая периодически из нее прорывалась, просто терпеть не могла. Эчхун была уверена в том, что такое поведение позволяло доминировать над собеседником. Наверное, она забыла, что когда-то переняла эту манеру у состоятельных клиентов, чтобы было легче выживать на рынке услуг. «Не может такого быть, чтобы мужчину и женщину не тянуло друг к другу. Это заложено в человеческой природе с момента образования Земли и никуда не денется, пока мир существует» – так говорила мама, которая гордилась своей работой. Если бы отцу не понадобились деньги на клуб, она бы уже давно открыла брачное агентство по ту сторону широкой автострады.
– Хёсон, мы очень хотим, чтобы вы продолжили работать с Ханой. Мой муж сказал, что ваши лекарства ну просто творят чудеса!
Теперь мама говорила приторно-вежливым тоном, и Хане тут же захотелось куда-нибудь спрятаться. Психотерапевт, будто бы не замечая поведения посетительницы, протянула бумагу с согласием. Хана еще в тот раз, когда психотерапевт проводила консультацию, поняла: эта врач широкой души человек. Мама собиралась не глядя подписать согласие, но психотерапевт кивнула в сторону Ханы и положила бумагу перед ней, широко улыбаясь.
– Подпишешь?
Хана кивнула.
– Тогда вперед.
Интересно, почему она ответила положительно? Хана сама изумилась своей непроизвольной реакции. После предложения психотерапевта мама не без труда поднялась с мягкого диванчика, оставляя их один на один, – так, по ее мнению, было правильно. Хана не стала ничего говорить ей вслед. В какой-то момент и старик тихо скрылся за дверью производственного помещения.
Психотерапевт проводила Хану в свой уголок за ширмой. Здесь было уютно: приглушенный свет, кресло с мягкими диванными подушками и массажное кресло – деловая обстановка торгового зала осталась за перегородкой. В стене виднелась дверь, ведущая в дом. Психотерапевт открыла ее и на ручку с другой стороны повесила записку
«Не входить»,
затем подошла к входной двери и дощечку
«Открыто»
поменяла на
«Закрыто».
Хана выдохнула. Мысль о том, что никто их не потревожит, успокаивала.
Хана выпила предложенный чай с едва уловимым ароматом и приятным вкусом – успокаивающий, как объяснила психотерапевт. Потом врач указала Хане на массажное кресло, и та согласно кивнула.
– Как мне сесть? Вот так?
Она откинулась на спинку, ощущая, как утопает в кресле.
– Руки свободно положи на колени, расслабься.
Помогая Хане поудобнее устроиться, психотерапевт чуть надавила ей на плечи, и девушка замерла на месте, насторожилась. Почему она вдруг так напряглась от прикосновений незнакомого человека?
По аптеке разливалась знакомая классическая музыка.
– Хана, я вижу, что ты не испытываешь ко мне ненависти. Наоборот, я тебе очень интересна.
О чем она говорит? Неужели после устроенного ими спектакля загордилась собой?
– В психологии есть такое понятие, как «эффект зеркала». Его используют при описании поведения человека, который начинает бездумно копировать привычки того, кто ему симпатичен. Помнишь, я недавно кивнула? Я сделала это, чтобы посмотреть, как ты отреагируешь. Ты скопировала мой жест, и тогда все стало ясно: я тебе интересна.
Хана не смогла возразить. Похоже, психология не ошибается: тот юноша часто обнимал себя за плечи, и она переняла его привычку. «Почему ты обняла себя? Тебе холодно?» – как-то спросил он ее. «Нет, а тебе?» – «Я просто повторил за тобой». Они одновременно рассмеялись. Хана и Чэван все же были близки. Значит, у этого есть название – «эффект зеркала». А она и не догадывалась, что, оказывается, тоже была ему интересна. Если б знала, наверное, повела бы себя по-другому.
– Ну что, начнем? Сейчас перед твоими глазами простирается поле, а за ним – холм. По голубому небу плывут пушистые облака. Ты снимаешь обувь и идешь босиком по траве. Что ты чувствуешь? Ощущаешь, как травинки щекочут стопы?
Голос врача растворился в музыке.
– Что это за мелодия? – спросила Хана.
– Серенада Шуберта. Признание в любви даме его сердца. Подумай о том, что всплывает у тебя в голове – какие события, люди, вещи.
Хана закрыла глаза и тут же вспомнила его, Ким Чэвана. Человека, который стал ей так же дорог, как и родители.
«Хана, я вижу в твоих глазах тревогу».
Когда юноша сказал это, она вдруг почувствовала, как остановилось ее сердце. Если бы она могла, она бы отдала ему душу.
– Он видел в моих глазах тревогу.
– Чэван?
Она не стала сопротивляться и еле заметно кивнула.
– Он тебе нравился. Думаю, у него тоже были чувства к тебе. Вы, наверное, хорошо смотрелись вместе…
Врач внезапно оборвалась на полуслове.
– Я поступила плохо. С самого начала… Я ненавидела его.
Она чувствовала ужасный стыд оттого, что Чэван заметил черное пятно тревоги глубоко внутри нее. Все потому, что он сам был чист. Хана боялась, что в его прозрачной воде отразится ее пятно, загрязняя все вокруг. Но в то же время ей хотелось, чтобы его чистота смыла ее уродство. Можно ли это назвать эффектом зеркала – желание стать такой же светлой и чистой, как он? Однажды она все-таки рассказала ему:
– Когда я появилась на свет, папа не любил маму.
– Ну и что? Не все женятся по любви. Мои родители тоже вступили в брак не по любви.
В этом был весь Чэван, он изо всех сил старался подбодрить ее. Хана еще больше ему доверилась.
– У моих родителей все иначе. Папу никогда не привлекали женщины.
Хане всегда казалось, что Чэван, как мудрец, способен понимать даже самые сложные вещи на свете, однако тогда его лицо выражало крайнюю растерянность.
– Какой же ты ребенок! Знаешь, кто такие геи? Мой папа родился таким. Только вот мама все равно соблазнила его и забеременела мной. Отцу пришлось взять ответственность за свой поступок и жениться. Мама много работала, чтобы прокормить семью. Ты когда-нибудь слышал о такой профессии, как сваха? Моя мама помогает женихам найти себе хороших невест, и наоборот. Поэтому разве не странно, что мама запала на человека, которого воротит от женщин, хотя она считает себя экспертом в любовных делах? Мне не нравятся мои родители, я бы хотела иметь обычных отца и мать, таких же, как у всех! Но я никогда им об этом не говорила. Делаю вид, что меня ничего не беспокоит. Но я все время боюсь, что кто-нибудь узнает наш секрет.
Хана рассказывала психотерапевту то же, что
