расправил плечи, и даже кирпичный оттенок его кожи, казалось, сделался насыщенней. В зеркале я видела миссис Уильямс, она наконец расслабилась и перестала прижимать к груди сумку.
– Видите те кусты? – показал Мэйс. – Это индийская сирень. Ничего красивее нет на свете. Папа мой ее обожал. А вон ту красную шелковицу? В детстве мы прямо с веток ягоды ели.
Впереди показался съезд, и мы оставили трассу позади. Перед перекрестком Мэйс крикнул, что надо повернуть налево. Похоже, он прекрасно ориентировался. Когда я сказала ему об этом, он ответил:
– Я здешние края знаю не хуже, чем собственную макушку.
– Что, тут тоже проплешины? – пошутила я.
Мэйс и не начинал лысеть, но все же пощупал голову, будто испугался, что я права.
– Подруга, не делай мне мозги.
– Мэйс, как думаешь, мы достаточно еды с собой взяли? Нелли, добрая душа, наверняка полный стол нам накроет. Не хочется заявиться к ней побирушкой.
– Ма, ты везешь им фруктовый пирог, похлебку из капусты и макароны. Этого хватит на целый ужин.
– Вам не дует, миссис Уильямс? – спросила я, пытаясь перекричать ветер.
– Нет, Сивил, самое то. В такую жару лучше окна не закрывать.
Мы нагнали едва ползший грузовик, но обгонять его я не решилась. Папа не зря за меня волновался. После аварии я стала слишком нервным водителем. Снизив скорость, я включила радио. Зазвучал голос Ареты Франклин, и Эрика тут же принялась подпевать. В ноты она не попадала, но знала наизусть все слова.
– Тут! – крикнул Мэйс, и я нажала на тормоз.
Мы чуть не проехали поворот. Дальше шла узкая грунтовка, шириной как раз на одну машину. Дорога была вполне приличная, кто-то даже засыпал ямы щебенкой, так что машина продвигалась без труда. Дорога вела к трем хаотично стоявшим домам.
– Вот и моя Нелли! – воскликнула миссис Уильямс. – Нелли!
Мы вылезли из машины. Я отошла в сторонку, пока остальные обнимались. Нелли оказалась высокой и худой, с вытянутым лицом. Она улыбнулась, сверкнув золотом во рту. Мужчина, стоявший позади, подождал, пока разговорчивые члены семейства обменяются приветствиями, и только потом шагнул вперед, похлопал Мэйса по спине и подставил миссис Уильямс щеку для поцелуя.
Уильямсы представили меня. Я протянула было руку, но мисс Нелли привлекла меня к себе.
– Здесь мы не занимаемся такими глупостями, как рукопожатия. Ну-ка, дайте я вас обниму.
Объятие было крепким, но быстрым. Мне его не хватило. Я не помнила, когда меня последний раз обнимала мама. Да и папа тоже. В нашей семье обниматься было не принято.
– Ну, заходите. Надеюсь, вы проголодались. Я не знала, плотно ли вы позавтракали, так что у меня для вас печенье и джем.
– Домашний, – добавил ее муж. – Пальчики оближешь.
Мы поднялись в дом. Дощатый пол поскрипывал на каждом шагу. Я осмотрелась. Мисс Нелли явно любила кружева. Кружевные занавески. Кружевная дорожка на вытянутом столе, покрытом коричневой клеенкой. Кружевная салфеточка на серванте. Здесь было уютно – чувствовалось, что каждую комнату обставляли с любовью. Пахло свежеиспеченным хлебом, а из окон задувал легкий ветерок. Мощный голос мисс Нелли разносился по всему дому:
– На втором этаже три кровати, а во двор я вытащила диван. Там может лечь мисс Сивил. Ночью там хорошо. Теперь идите-ка вымойте руки и садитесь есть печенье. Сейчас еще одна партия допечется. Мэйс, садись рядом с Леотисом. Скоро подойдет кузен Рики с семьей. Патси и Доу, твои кузины, тоже… ой, ты их не узнаешь, такие они высоченные, я все твержу, что им надо в баскетболистки. Эрика, Индия, вы вроде девочки крепкие, с аппетитом. Я приготовила два вида джема, какой будете? Леотис, сходи к их машине, принеси все, что Пат привезла, я уберу в холодильник. Ух, как я рада, что вы все здесь.
Я повела Индию с Эрикой в ванную. На втором этаже было так же чисто, как и на первом. Я заглянула в открытые двери спален. На первый взгляд казалось, что никто, кроме Нелли с Леотисом, здесь не живет. Вдвоем в таком большом доме… Я понятия не имела, что у девочек такая родня. Если бы Нелли знала, в каких условиях прозябали Уильямсы, то наверняка уже давно пригласила бы девочек. Я задумалась, двоюродная она или троюродная. Миссис Уильямс называла ее просто «кузиной».
Сестры помыли руки в раковине. Я показала, как ополоснуть лицо, складывая ладони чашечкой. Эрика повторила за мной и потянулась к розовому полотенцу. Индия же проделывала это снова и снова, улыбаясь своему отражению в зеркале. Я отступила назад, стараясь не поддаться желанию их приласкать.
– Вы тут раньше бывали?
– Приезжали, когда мама была жива. Индия, наверное, не помнит.
– Мисс Нелли кузина вашей мамы?
– Ага. У нас полно родственников с маминой стороны.
– Ясно.
В столовой Мэйс уже намазывал печенье джемом. Рядом Леотис попивал лимонад со льдом.
Девочки плюхнулись на стулья. Я пододвинула тарелку с печеньем ближе к нам и взяла одно, печенье буквально таяло во рту. Я замерла от удовольствия, потом глотнула лимонада.
Когда появилась Нелли с тарелкой со сливочным маслом, я не удержалась от похвалы:
– Мисс Нелли, печенье у вас бесподобное.
– Спасибо, Сивил. Ешь сколько хочешь. Там новая порция остывает на противне. И подлей-ка себе лимонада. Это тебе не порошок какой-нибудь, а свежевыжатый сок.
Девочки, хихикая, толкали друг друга локтями. Такими я их видела лишь до операции.
Все расселись за столом, и я опять потянулась за печеньем. Нелли говорила без умолку. Никто не перебивал хозяйку, ее голос успокаивал, как порыв свежего воздуха. Наслаждаясь угощением, я решилась скинуть с ног туфли.
– Хорошо, что ты привезла похлебку с капустой, Пат, у меня как раз времени не хватило, – сказала Нелли. – Лишь бы только пирог твой дожил до десерта. Этим Джонсам только дай дорваться до десерта!
26
Я давно не бывала в столь большом семейном кругу. Ни бабушек, ни дедушек к тринадцати годам у меня не осталось. Папа – единственный ребенок, а у мамы всего одна сестра и та без детей. В отличие от многих алабамцев, у меня не было дюжины кузенов, так что в доме Нелли душа моя радовалась. Мы ели, разговаривали, снова ели. Наверное, мы несколько часов просидели за столом. Здесь любили поболтать, и это помогало разрядить обстановку. Я только слушала и кивала.
Позже мы решили выпить кофе. К нам присоединились Рики, автомеханик из Лаундесборо, и его жена Дина, значительно моложе. Трое их сыновей – старшему не больше восьми – гонялись друг за другом по дому с игрушечными пистолетами. Дина приглядывала за ними,
