он кивает, не отводя взгляда. Несколько секунд два бота кружат друг вокруг друга, но затем Тео врезается в бок бота синей команды, которого зовут…фу. Сделайте бот снова американским. МАБА.
Тео отстраняется, обращаясь с Данте как с боксером на ринге; он бросает фейки с помощью нашего спиннера, оставаясь недосягаемым для оружия МАБА, заманивая его ближе, чтобы добраться до него там, где он не сможет прикоснуться. Я знаю, что он беспокоится о нашем оружии — его большой палец каждый раз зависает над горизонтальным джойстиком примерно на полвздоха — но в тот момент, когда МАБА включает свой спиннер, становится ясно, что их оружие будет вращаться слишком быстро.
Возможно, наш бот не идеален, но я все равно знаю, что он лучший бот на ринге.
— Пусть он атакует нас в лоб, — говорю я, но Тео на шаг впереди меня. Он заманивает МАБА за нами, пересекая площадку и бросая вызов Ричардсону прижать Данте к стене боевой клетки — дерзкая тактика, на которую Ричардсон дерзко поддаётся. Костяшки пальцев Тео белеют, а грудь наполняется, ожидая, когда Ричардсон проглотит наживку и пойдет на самоубийство. Я делаю то же самое, затаив дыхание, ожидая того, что, как я надеюсь, станет моим искуплением.
В тот момент, когда MABA пытается использовать свое оружие на полной скорости, оно делает именно то, что я и сказал: отрывается от земли. Совсем немного.
Достаточно.
Сидящий рядом со мной Ричардсон ругается, заслужив взгляд рефери, а Тео слегка удовлетворенно улыбается, толкая Данте вперед, так что наш спиннер кромсает дно МАБА. Он цепляется за одну из внутренних частей и каким-то чудесным образом переворачивает МАБА на спину, делая ее уязвимой для дальнейших атак. Тем не менее, вместо того, чтобы стать шире, улыбка Тео становится выражением сосредоточенной концентрации, движением его большого пальца он посылает наше оружие прорваться через основание МАБА, где, как он знает, схема наиболее важна. Это безжалостный и высокомерный поступок, и у меня просто перехватывает дыхание. Вот почему он побеждает. Вот как он это делает.
Тео Луна знает, насколько он хорош, и теперь это знают и все остальные.
— У них нет механизма самовосстановления, — говорит он тихим голосом, объясняя мне свои действия, хотя я едва слышу его из-за рева Дэша и Эммета у меня под ухом.
— Боже мой, Тео, заткнись, я это вижу! Я задыхаюсь, иннервируемая адреналином, бегущим по моим венам. Невозможно не позволить этому чувству размыться из-за его близости ко мне, потому что это одно и то же ощущение: Тео и шум борьбы, его контроль и плоды моей тяжелой работы, он и я, и все гармонично, пронизано электричеством, все в гармонии сейчас. Оно где-то догоняет в моем горле, вибрируя из моих костей, пока каждый атом во мне не загудел.
Позади меня из зрительской трибуны весело кричит Лора, как и мисс Восс. "ХВАТАЙ ИХ!" — кричит она, и теперь я понимаю, как Рим смог отвлечь всех от нищеты и голода с помощью гладиаторов. Резня вызывает настоящий восторг, даже если это всего лишь металлические детали.
— Ты получил их батарею! — кричит Дэш после того, как спиннер Данте снова врезается в схемную базу МАБА, движения Тео на пульте настолько быстрые и легкие, что он, кажется, почти не движется. — Все, они выбыли!
И действительно, рефери начинает обратный отсчет.
— МАБА, мы должны увидеть движение через десять… девять… восемь…
Остальная часть комнаты (во всяком случае, те, кто на нашей стороне) присоединяется. «…три…два… один…"
— ЭТО НОКАУТ! — кричит рефери, и внезапно на мою спину наваливается огромная тяжесть, состоящая из всей нашей команды, толкнувшейся вперед. Я сталкиваюсь с грудью Тео, едва замечая это из своего личного облака эйфории, и он обнимает меня одной рукой и победно поднимает контроллер в воздух.
— Боже мой, слава богу, — дышит он мне в ухо, признаваясь только для меня. — Спасибо боже. Клянусь, если бы мы проиграли Ричардсону, меня бы, честно говоря, стошнило…
Я истерически смеюсь, а может быть и плачу. Тео смотрит на меня сверху вниз, а смотрю на него и знаю, я знаю это только первый раунд предстоящего долгого дня, но клянусь, теперь я поняла.
— Теперь я поняла, — говорю я ему, и он искренне улыбается мне. Он улыбается мне, как будто мы сделали это вместе — как будто, хотя он был за рулем, мы оба были в равной степени частью этого; будто эту победу отобрали нашей кровью, потом, слезами и тоской, и нашими часами, часами и часами настроек ради какого-то далекого, невозможного проблеска совершенства — и я понимаю, понимаю, клянусь.
— Я знаю, — говорит он в бреду, — Я знаю, а затем хватает меня за лицо одной рукой, ухмыляясь, как идиот.
— Добро пожаловать в робототехнику, Бельканто, — кричит мне Тео под аплодисменты наших товарищей по команде, так близко, что я почти чувствую вкус триумфа из его губ.
В этот самый момент я понимаю, что совершенно разбита.
ТЭО
Я спортсмен, поэтому я немного суеверен. В следующем раунде я убеждаюсь, что Бел находится прямо здесь, слева от меня, и, хотя мы не получаем еще одного нокаута, победу судьи отдают нам, начисляя больше очков за вождение и агрессию. Она раскрасневшаяся, задыхающаяся и напоминает мне то, что я чувствовал четыре года назад, когда впервые занимался чем-то подобным.
Я понимаю, что наблюдаю, как Бел влюбляется (очевидно, в робототехнику), и это дает мне ощущение, которого не было на последних нескольких соревнованиях. Достаточно напомнить мне, как мне нравится с ней работать, и я внезапно решаю, что поступал глупо, отталкивая её последние несколько недель. «Я не думал об этом» — тихо признаюсь я себе перед нашим финальным раундом с Данте.
Финальный раунд «Седьмого круга» завершился попобедой; у другой команды возникла проблема с аккумулятором, что дает нам беспрепятственный допуск на национальные чемпионаты с Данте, однако, это другая история.
— Этот бот намного лучше двух последних.
Бел смотрит на нашего конкурента — Гробовщика, который довольно хорошо подготовлен к работе с таким ботом, как наш. Он слишком стабилен, чтобы его можно было перевернуть, поэтому причинение реального ущерба означает, что мы подвергаемся риску получить вред от собственного спиннера. Он использует такую высокую кинетическую энергию, что более эффективный бот, такой как Гробовщик, делает нас уязвимыми для самих себя.
Мне бы хотелось, чтобы она сказала мне раньше, что у нее есть идея получше, как спроектировать спиннер. Дело не только в том, что она планировала его построить, но и в том, что она вообще сомневалась
