Алексен Фарол Фоллмут
Мой механический роман
Краткое описание:
Выпускница средней школы Бел Майер имеет способности к инженерному делу и занимается робототехникой.
Матео Луна капитан школьной команды по робототехнике.
Начало будет сложным, но работа над общим проектом по ночам приводит к романтическим отношениям.
Посвящается Генри
Глава первая
КАТАПУЛЬТА
Бел
Согласно семейныму преданию, мой отец хотел назвать меня Джой, когда узнал, что я собираюсь родиться девочкой. Моя мать настояла на Изабелле, выбрав из имен святых, но из-за моей неспособности произнести букву З, оно сократилось до Белла. Затем, поскольку я ненавидела его и отказывалась на него откликаться, оно свелось к Бел, что в конечном итоге является свидетельством того, что компромисс оставляет обе стороны неудовлетворенными.
К чести моего отца, я не безрадостный человек. Как и у большинства людей, есть вещи, которые я люблю в жизни — сыр, собственную правоту, прекрасные своевременные ответы, которые так редко встречаются, но есть вещи, которые мне не по душе. Что возглавляет второй список? Командные виды спорта, вопрос чем я занимаюсь в жизни, и слабое, но мучительное ощущение, что что-то критичное ускользнуло из моей головы.
— Ох, я забыла, что сегодня день сдачи катапульты, — говорит Джейми, обозревая свое королевство с нашего высокого насеста на вершине двора. — Первый проект года — так мило! Все дети-физики кричат, как малыши. Испуганные птицы… обожаю, — говорит она сама себе, постукивая пудрово-голубыми ногтями по банке своего напитка LaCroix с антиутопическим вкусом.
— Кстати, где твоя?
Хмммм. Дерьмо.
Вероятно (определенно) проектирование катапульты было в учебной программе, но в мою защиту скажу, что на прошлой неделе мне нужно было написать огромное эссе по английскому языку, а сегодня днем у меня тест по статистике плюс групповой проект по обществознанию, и в любом случае, это действительно не мое. Моя вина в том, что мое восприятие времени несколько ошибочно. Разве нет миллиона различных научных статей о влиянии академического стресса на подростков или что-то в этом роде? Я почти уверена, что смогу найти как минимум дюжину, если действительно приложу некоторые усилия к исследованию. (Не буду, но это верная мысль, верно?)
— Изабелла Майер, — подсказывает Джейми, который, к сожалению, все еще здесь и не является частью моего тревожного сна. «Ваше молчание весьма подозрительно».
— Э-э, — тяну я с умным видом.
Спойлер: у меня нет катапульты. Во-первых потому, что её не существует, а во-вторых потому, что за последние тридцать секунд не произошло никаких чудес. Единственное, что сейчас приходит на ум, — это набор очень бесполезных непристойностей, из-за которых моя мать перекрестилась бы, а затем спросила меня, в чем она потерпела неудачу как родитель. (Горячий совет: это риторический вопрос.)
— Привет? — говорит Джейми, махнув рукой мне в лицо. — Бел?
— Я думаю, — говорю я ей, глядя на экран телефона. Урок начнется через пятнадцать минут.
— Отлично, — с сомнением говорит Джейми. — Многообещающее начало.
Как и все девочки, которым с шести лет говорят, что они говорят как взрослые, Джейми Ховард хочет стать юристом. Ее карьерные цели заключаются в том, чтобы носить эффектные юбочные костюмы на Манхэттене и отдавать приказы своим коллегам из углового офиса, заваленного папоротниками. Она из тех девушек, которые не отстают, решительно ходит по кампусу, практически сбивая всех на своем пути, много смеются и слишком громко говорят обо всем, что им кажется смешным. К счастью, я стала одним из таких людей с тех пор, как шесть недель назад ее приставили ко мне, чтобы помочь с адаптацией как переведённой студентке.
— У тебя есть что-нибудь вроде… Хм. Клейкая лента? — оптимистично спрашиваю я.
— Что? — говорит Джейми.
— Клейкая лента, — повторяю я. — Есть? Немного. Любая.
— Бел, я слышу, — сообщает она мне, — и не то, чтобы ты спрашивала мое мнение по этому поводу, но я не думаю, что какое-то количество ленты поможет тебе построить катапульту, которую ты, очевидно, забыла сделать.
— Якобы, — поправляю я ее. — Якобы забыла сделать, и это «нет»?
— Конечно, нет. Кто носит с собой скотч?
— Не знаю, некоторые носят, — говорю я, нащупывая ремень своего рюкзака, который более беззаботная версия меня бросила под стол. — Разве ты не носишь с собой мини-степлер?
— Да, очевидно, — фыркает Джейми, — но, поскольку я не работаю на почте и не хожу в детский сад, клейкая лента мне не нужна.
— Ты совсем не помогаешь, — отмечаю я.
— Я и не пытаюсь помочь, — отвечает Джейми с поразительным отсутствием стыда. — Ты понимаешь, что этот проект примерно половина твоей оценки за семестр, да? Если ты получишь ноль, это очень плохо отразится на мне.
— Ладно, теперь ты действительно не помогаешь, — сообщаю я Джейми. — И учитывая, что я нахожусь в кризисе, ты могла бы быть немного более оптимистичной.
— Ты права, извини, если ты получишь ноль, это очень плохо отразится на мне! — Джейми что-то напевает.
Чудесно.
Я изначально предполагала, что интерес Джейми ко мне вызван тем, что она принимает все внеклассные обязанности серьезно, возможно, до безумной степени. Непонятно, почему человек, активно стремящийся к выступлению с прощальной речью, решил тусоваться с кем-то, у кого даже нет ежедневника, если только это не вопрос профессиональной вежливости. Но, учитывая, что Джейми по-прежнему обязательно «проверяет» меня каждый день, я думаю, что это неожиданно переросло в настоящую дружбу где-то между подпиской друг на друга в Instagram на занятии по профориентации и выпеканием печенья с ее бабушкой в прошлые выходные.
— Ладно, не то чтобы это технически что-то меняло, — говорю я, возвращаясь к единственному варианту, который я могу извлечь из своего мозга, — но для протокола, мне не нужен рулон. Мне нужна втулка.
Джейми смотрит на меня пустым взглядом.
— Знаешь, пластиковая штука, на которой держится лента? — Пытаюсь я.
Ничего. Да уж.
— Хорошо, — вздыхаю я, — у меня есть пятнадцать минут, чтобы это исправить, и ноль времени, чтобы объяснить это тебе. Не могла бы ты просто помочь, пожалуйста?
— Наверное, нет, — говорит она. — Может, попробовать в офисе?
О, отлично, отлично, мне бы хотелось начать свой день с того, что я попросила у одного из прославленных администраторов Эссексской академии искусств, науки и технологий втулку от скотча, поскольку только этим утром я едва выжила на допросе о том, планирую ли я какую-то карьеру. Мой консультант оценил меня. Я почувствовала скрытый намек на подозрение, которое, по моему мнению, было несправедливым. Очень немногие из моих ответов
