— стейк рибай, — невидимый официант презентует новое невидимое блюдо. — Нежные куски говядины с душистыми специями, подаются с букетом из эстрагона, кинзы и укропа и четырьмя видами соусов.
— Я наелась одной презентацией…
— Приятного аппетита, — официант удаляется, оставляя нас с непростой задачей — съесть кусок мяса в кромешной темноте.
— Теперь я понимаю, почему ресторан называется "Сердце тьмы". Здесь просто ни лучика света.
— Это правда, темновато даже для меня. Обычно я вижу световые пятна, а сейчас как будто ночь.
— Ты там как справляешься?
— Прекрасно, мясо очень нежное, сочное и пряное… Восхитительно…
— А я съела только веточку кинзы…
— Хочешь я порежу мясо для тебя?
— Конечно. Я буду очень благодарна.
Он осторожно забирает тарелку и я слышу, как он методично отрезает кусочки.
— Мы с тобой поменялись местами. Помнишь наше первое свидание? — спрашивает Матвей.
— Ты хотел сказать "не свидание". Конечно помню…
— Ты тогда тоже нарезала для меня стейк… Теперь понимаешь, насколько ценно это было для меня?
— Понимаю…
— Забота без чувства жалости, это то, чего я искал… В женщине…
Вспоминаю свою вчерашнюю ложь "во благо", когда не рассказала Матвею про клуб.
— Знаешь… Я вчера соврала, сказав, что ложусь спать…
— Хм… Интересно…
— Я ходила в клуб с подругами…
— И не сказала мне потому что? — он ставит акцент на двух последних словах, и делает паузу, давая мне закончить предложение.
— Потому что не хотела тебя обидеть…
Слышу напряжённую паузу и его тяжёлый вздох.
— Ясно. Спасибо, что всё-таки сказала…
— Макар, говорил, что это глупо, — эти слова вырываются из моего рта ровно за секунду до того, как я осознаю их смысл.
— То есть, мой брат знал?!
ГЛАВА 29. ЭТО ФИАСКО
Несколько секунд напряжённого молчания, а потом снова стук приборов о тарелку.
— Ничего не скажешь? — с опаской спрашиваю я.
— А что я должен сказать? — нарочито спокойно отвечает Матвей.
— Я думала ты рассердишься…
— Так и есть. Я сейчас очень зол, поверь… Но это не значит, что ты не попробуешь этот дивный стейк…
— Ты меня пугаешь.
— Алина, уверяю, я сейчас делаю всё возможное, чтобы не испугать тебя. Мне кажется ты уже видела, какой может быть моя реакция.
— Прости, что я так поступила.
— Почему ты так поступила я примерно понимаю. Но почему мой родной брат имеет секреты с моей девушкой за моей спиной, вот это не понятно.
Слышу как он двигает ко мне тарелку.
— Попробуй мясо. Это лучше, чем выяснять отношения на свидании. Признаться, я ожидал немного другого, но раз уж так… Давай хотя бы поужинаем нормально.
В этот момент к столику подходит кто-то и я слышу приятный женский голос:
— Добрый день. Надеюсь вам нравится наш ресторан? Ваш молодой человек сочинил прекрасное стихотворение для вас, а я удостоена чести зачитать его.
— Прошу прощения, но, пожалуй, не стоит, — неожиданно резко прерывает её Матвей. Кажется тьма вокруг сгустилась ещё больше от его тяжёлого тона.
— Нет, нет, пожалуйста зачитайте! — прошу я.
— Простите, так что мне делать? — растерянно вопрошает девушка.
— Ладно, будьте любезны. И простите, что перебил вас, — смягчается Матвей.
— Поэзия любви полна речей о красоте
В ней воспевают лица, губы, формы…
Но как в стихах любовь опишут те
Кто от зрячего мира оторван?
Вот я слышу шаги и на сердце тепло
Прикоснёшься и я весь горю…
Мне с тобой и во тьме так светло, так светло
И сейчас понимаю… люблю
Запах твой для меня будто цвет для пчелы
Я лечу на него сквозь туман
Расстоянья тогда, все ничтожно малы
Ты мой тёплый любви океан…
И пусть твердят невежи, что любовь — слепа
Но то глупцов дурной удел
Слепым я был, пока меня ты не нашла
С твоей любовью, милая, прозрел…
На последних строках чувствую, как слёзы прожигают горячие дорожки на щеках.
— Это прекрасно… Матвей, это потрясающе, — пытаюсь найти его руку, но он убирает её подальше. Мужчина прокашливается, видимо, чтобы убрать ком в горле.
— Кхм кхм, от десерта я, пожалуй откажусь… Уже сыт.
— Матвей…
— Что? — бесцветным голосом спрашивает темнота передо мной.
— Я не хотела тебя обидеть… Прости.
— А я и не обижен, Алина. Я разочарован… Это немного разные вещи, — холодно отвечает он, так, что желудок у меня сжимается в узел. — С твоего позволения, я пойду. Ты можешь остаться, десерты здесь потрясающие.
— Но! — моё возражение скромно тает в темноте.
— Всё оплачено… Наслаждайся, — последнее, что я слышу от него. Он встаёт и уходит, как бесплотная тень, без единого шороха.
Я же полностью дезориентирована и не знаю даже в какой стороне выход из зала.
"Боже, я такая идиотка…"
— Михаил! Михаил! — отчаянно кричу я, пытаясь выловить официанта. Слезы душат, паника накрывает сокрушительным цунами.
"Всё пропало?! Всё конечно?! Что это было вообще?!"
Через несколько мгновений подходит наш официант.
— Что-то случилось?
— Пожалуйста, проведите меня к выходу…
— А где ваш молодой человек?
— Он ушёл… Я хочу догнать его. Пожалуйста выведите меня отсюда.
Он помогает мне подняться и кладёт мою руку себе на плечо.
— Всё будет хорошо… Не волнуйтесь.
"Да уж, если бы, но я лично в этом сомневаюсь…"
Свет в холле ослепляет меня до шума в ушах. Несколько секунд требуется, чтобы привыкнуть.
— Всё в порядке? Вам что-то не понравилось? — встревоженно интересуется администратор.
— Нет, всё прекрасно… Скажите только, мой молодой человек, где он?
Пытаюсь проморгаться, чтобы быстрее привыкнуть к яркому освещению.
— Он вышел на улицу пару минут назад, — она указывает в сторону выхода. На ватных ногах я бегу на улицу и вижу только удаляющийся автомобиль такси.
"Чёрт! Ты все просрала, Алина!.."
Возвращаюсь в заведение за телефоном, и получив его, трясущимися руками звоню Макару. На другом конце слышится весёлый хрипловатый голос.
— Слепой душнила тебе уже надоел?
— Мак, всё плохо! — мой голос заметно дрожит, глаза жжёт от слёз.
— В смысле?
— Я сказала ему, что была вчера в клубе…
— Эммм, ну и что с того? Переживёт.
— И проболталась, что ты знаешь.
— Пиздец, у тебя вообще фляга свистит? Ну пиздишь ты, пизди уже до конца.
— Я… Я…
— Ты лошара, — грубо обрубает он.
— Согласна, — вздыхаю я, мне нечего сказать, так и есть.
— Сначала ты врёшь, чтобы казаться лучше. Потом говоришь правду, чтобы казаться лучше. Признай уже, ты такая какая есть. Ни лучше и ни хуже.
— В смысле?
— Забей на то, что думает о тебе Матвей. Да и вообще, кто угодно.
— Но как?
— Также как тебе похер, что думаю я! Тебе же плевать, что я думаю и чувствую…
