class="p1">— Нет! С чего ты взял? — мне больно слышать эти слова, ведь я считаю себя хорошим человеком.
— С того, что ты можешь тупо свалить, когда я прошу тебя побыть со мной.
— Прости…
— Да блять, за что ты просишь прощения? Вот же малахольная, — выругавшись, он спрашивает чуть мягче. — Ты где сейчас?
— В холле ресторана…
— Жди, я сейчас приеду, — не успеваю ничего сказать, как он кладет трубку.
"Что, блин, происходит?"
Минут через пятнадцать зелёная "Нива" останавливается у ресторана. Вижу в открытом окне суровое лицо Макара, разукрашенное цветущими синяками.
— Ждёшь, пока дверь открою, принцесса?
— Нет, и я не принцесса, — сажусь на переднее сиденье, не в силах посмотреть ему в глаза.
— Что? Обосралась?
— Похоже… Что мне делать?
— Что, что? Подтираться!
В этот момент истерический смех настигает меня, закрываю лицо ладонями. Но эти чудовищные всхлипы и похрюкивания не сдержать.
— Оооо май гад! Я раз видел, как резали свинью, так она орала поскромнее тебя…
Я же ничего не могу сказать, в ответ, только поскуливаю, заливаясь слезами от истерического смеха.
— Странно, что братец не кинул тебя только из-за этого смеха… У него же чувствительный слух, — он не унимается. — Тут недалеко есть церковь, может они ещё изгоняют дьявола из людей. Если ты заговоришь на древнем иврите, клянусь, я выкину тебя из машины на полном ходу…
— Воды… Дай воды! — молю я, хрипя и булькая.
Он суёт мне в руки начатую полторашку колы.
— У меня только очиститель унитазов…
— Боже, дай я успокоюсь… Просто… Помолчи…
— Мать, да у тебя биполярочка… Ты то плачешь, то смеёшься… Совсем ебанулась да?…
— Наверное…
Несколько глотков сладкой шипучей жидкости помогают прийти в себя.
— Так куда я тебя везу?
— К Матвею?
— Ты меня спрашиваешь? — фыркает Макар.
— Да…
— Я бы сейчас не совался к нему. Дай ему остыть… Отвезти тебя домой?
На секунду представляешь, что придётся оказаться в тихой квартире наедине со своими внутренними демонами.
— Только не домой…
— Это пиздец… Куда же тогда? Мы с Оскаром, если что… И я не слепой, нас никуда не пустят…
— Не знаю… Мне всё равно.
— Ладно поехали, покажу тебе одно место. Я гоняю туда, когда надо прочистить мозги.
— Давай…
— Слушай, а что это у тебя на лице? — не успеваю ответить, как он протягивает руку и проводит пальцем по моей щеке.
— Хм… Пахнет клубникой, — он облизывает палец и возвращает руку на руль. Обычный бытовой жест, но он заставляет мои щёки пылать.
— Это клубничный тартар, — бормочу я.
— Спасибо, что не поридж! Мой брат такой понторез… Ну понятно же, что ты девка простая. Тебе картохи с грибами нажать и будешь рада…
— Вообще, я люблю шаверму…
— Ах-ах-ах, я же говорю! Матвей думает, что все такие же утонченные как он. Но нихрена подобного, большинство тёлок раздвигают ноги за шаверму и бутылку пива.
— Я не раздвигаю ноги за шаверму!
— Посмотрим, как ты запоёшь, когда попробуешь мою любимую… И будешь молить о добавке, — он выгибает брови и становится похож на дьяволёнка.
— Это вызов? — незаметно моё настроение снова пошло вверх.
ГЛАВА 30. НАД ПРОПАСТЬЮ ВО ЛЖИ
— Это вызов?
— А ты хочешь вызова? — ухмыляется Макар.
В ответ я только качаю головой, и смотрю в окно.
— Я не знаю чего хочу, — после короткой паузы говорю я, не совсем понятно кому.
— А я, кажется, знаю, — с энтузиазмом объявляет парень.
Мак привозит меня к ряду торговых палаток, где продаётся всевозможная уличная еда.
— Я выберу на свой вкус… Потому-что ты, сто пудов, не шаришь в нормальном хавчике, — безапелляционно заявляет он.
— Ладно давай, — улыбаюсь я в ответ, ведь скорее всего Макар прав.
Он уходит и через пятнадцать минут возвращается с двумя свёртками, источающими аппетитный аромат мяса и чесночного соуса.
— Это настоящий афродизиак, — заговорщицки шепчет парень, будто открывая мне сокровенную тайну. — Всё, погнали… Только смотри не схавай, пока не доехали, а то набросишься на меня за рулём, — он подмигивает и вручив мне еду, заводит машину.
Спустя некоторое время, выезжаем за городскую застройку, вокруг малоэтажные дома частного сектора, поля и посадки.
— Куда мы едем? — решаюсь я спросить.
— В лес конечно, подальше от свидетелей. Я накормлю тебя, чтобы усыпить бдительность. А потом ты отдашься мне на заднем сиденье…
— Не смешно, — хмуро отвечаю я.
— Конечно не смешно… Но так могло бы быть, учитывая твою шлюховатость и тупость, — бесцеремонно заявляет наглец.
— Ля ты крыса!.. Я не шлюха! — мне уже надоело выслушивать оскорбления в свой адрес, хочется зарядить ему по наглой морде.
— На счёт тупости ты согласна? — усмехается он.
— Ладно, а если без шуток, куда едем? — решаю пропустить его колкий вопрос мимо ушей.
— Мы почти приехали, — он останавливает машину у кромки леса, рядом с небольшой тропинкой уходящей в деревья. — Всё, идём. Оскар, на выход!
— Что за шум? — спрашиваю я, прислушиваясь. — Похоже на водопад…
— Сейчас увидишь, — с загадочным видом обещает Макар.
В какой-то момент деревья расступаются и моему взору открывается широкая река и плотина. Потоки воды с шумом обрушиваются высоты вниз, вздымая облака брызг, в которых солнечный свет создаёт радуги.
— Ого! — от масштабов картины и необыкновенной красоты захватывает дух.
— Да, круто… Скажи, — в его голосе слышны какие-то незнакомые мне нотки. — Что стоишь? Падай, — привычный мне Макар быстро возвращается.
Он садится прямо на край плотины, свешивая ноги за ограждение.
— Я боюсь, — и я не вру, от такой высоты у меня поджилки трясутся.
— Что за тухлая жизнь у тебя? Всего боишься, — с презрением фыркает парень.
— Ладно, я попробую, — не желая снова стать объектом насмешек, я решаюсь побороть страх и присесть рядом.
Отдаю шаверму Макару, а сама пытаюсь присесть на край, так чтобы не улететь прямиком вниз. В этот момент порыв ветра поднимает моё платье выше, чем хотелось бы.
— Твою мать! — вскрикиваю я, стараясь прижать воздушную ткань, которая парусом вздымается вверх.
— Заебись пейзаж, — Макар покатывается от смеха, даже не пытаясь отвернуться.
Хватаю платье руками, и заталкиваю ткань между ногами, Макар же во всю глотку орёт в сторону реки.
— Спасибо, ветер, бро, это было охуенно!!! — обрывки слов эхом отражаются от обрывистых скал.
— О Господи, ты как ребёнок, — ворчу я, усаживаясь удобнее.
С сердитым видом выхватываю у него из рук шаверму, и аккуратно раскрываю пакет.
— Зачётные труханы, но зря стараешься, этот слепой пень всё равно не заценит, — эти мерзкие слова звучат от него как комплимент.
— Ну хоть ты заценил, — ехидно бросаю я.
Думает секунду, а потом одобрительно кивая, откусывает шаверму.
— Ещё как…
В
