мы не будем
Ни старше, ни взрослее,
Чем тогда.
* * *
Опять война,
Опять блокада…
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить.
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне».
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда.
Такая правда —
Не права!
Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно.
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память — наша совесть.
Она,
Как силы, нам нужна…
ВЛАДИМИР ГОРДЕЙЧЕВ
КОГДА СТОЯЛА НОЧЬ
Брезжит свет. За стол усажен
парень.
Хлеба нет. Зима. Сорок второй.
Кипяток в казанчике заварен
вишенья пахучею корой.
Ничего не знающего к чаю,
кроме сахарина одного,
я во тьме почти не различаю
тоненького мальчика того.
Язычок коптилочный чадает.
Мать, огонь оставив сыну, спит.
Чай забыв, он Пушкина читает,
не единым чаем жив и сыт.
Наше войско держится у Дона.
Книжек нет. Спалили. Лишь одна
в целости. О подвигах Гвидона
я читаю сказку у окна.
На окне мешок распялен глухо.
Приоткрыть и думать не моги!
С улицы — скрипучие — до слуха
патрулей доносятся шаги.
Пушкина читаю у оконца,
прислоняясь к слабому лучу.
С Пушкиным: «Да здравствует!..»—
о солнце
и о тьма: «Да скроется!..»—
шепчу.
Стужею, удержанной за дверью,
мой не нарушается уют.
С Пушкиным светло и свято верю
в то, во что поверить не дают.
Темень оккупации. Но света
не отнимут. Ночь не столь темна,
если в ней, хотя б из гильзы,
где-то
чистая лампада возжена.
АНДРЕЙ ДЕМЕНТЬЕВ
Где-то около Бреста
вдруг вошла к нам в вагон
невеселая песня
военных времен.
Шла она по проходу,
и тиха, и грустна.
Сколько было народу —
всех смутила она.
Подняла с полок женщин,
растревожила сны,
вспомнив всех не пришедших
с той, последней войны.
Как беде своей давней,
мы вздыхали ей вслед.
И пылали слова в ней,
как июньский рассвет.
Песня вновь воскрешала
то, что было давно,
что ни старым, ни малым
позабыть не дано.
И прощалась поклоном,
затихала вдали…
А сердца по вагонам
всё за песнею шли.
ОЛЕГ ДМИТРИЕВ
Н. С.
Угольки еще раскалены
В костерке недогоревшем…
Мой товарищ вышел из войны
Мальчиком не постаревшим.
Вышел, костылями грохоча
Без сноровки, без лихой ухватки.
Ковылял, как будто бы в грача
Угодили камнем из рогатки.
Начал жить у матери в дому,
Как в недавнем детстве,
полусвято,
Зла не причиняя никому
Удалью бывалого солдата.
Словно бы друзей не хоронил,
Не бродил по выгоревшим хатам,
Словно бы слезу не обронил
В кровь свою на бруствере
покатом.
Словно не приполз с передовой
С перебитыми ногами,
Автомат, как пропуск в мир живой,
Больше, чем себя, оберегая…
Скромно жил. Работал. Дочь
растил.
Женщину ушедшую простил.
Но мужчину бросило назад
То, что в сердце мальчика
застыло:
Он рванулся к жизни, как десант,
Вышедший из вражеского тыла!
Только десять дней отведено
На поправку и на утешенье —
Визг гармошки. Белое вино.
Лиц разнообразных мельтешенье.
Не помогут суд и пересуд,
Не сломить ни правдою,
ни сплетней:
Пей до дна — в раю не поднесут!
Каждый поцелуй — всегда
последний!
С жестким заострившимся лицом,
Но с глазами прежнего мальчишки,
Он живет
Отчаянным бойцом
Меж двумя боями, в передышке.
Обижая яростью хмельной,
Больше добротой обогревая,
Между той и будущей войной,
Если вдруг случится таковая…
Что же вы советуете мне
Шефствовать над этою судьбою,
Если все о жизни и войне
Знают только те,
Кто — после боя?!
ВИКТОР ДРОННИКОВ
