разглядывая всё вокруг. Городок не выглядел брошенным: ни мусора, ни разрухи. Сияли, переливаясь разными оттенками синего, вывески и билборды.
Казалось, что все просто отошли ненадолго.
XIV
А вот сюда мы заедем, решил я, увидев здание, похожее на супермаркет.
Да, так и есть: огромная пустая стоянка, стеклянные двери, а за стеклом кассы, стеллажи с товарами, тележки и всё такое прочее.
– Зачем мы поворачиваем? – спросил кот. – А останавливаемся зачем?
Вот ведь тварь подозрительная!
– Тебе хорошо, – сказал я наставительно. – Ты свою шубу всегда носишь на себе. А я мёрзну.
С этими словами я припарковал багги у стеклянных дверей.
Втроём мы подошли к дверям, и… и ничего не произошло. Этого следовало ожидать. Двери автоматические, а энергию к ним наверняка давно уже никто не подаёт.
Всё правильно.
В некоторой растерянности я огляделся вокруг и увидел металлическую урну. Я взял её в руки, покачал её в руках, оценивая вес. Вес был вполне ничего себе, то, что надо, и я со всей силой ударил урной по стеклу. Стекло разбилось в мелкие брызги, и, похрустывая стеклянной крошкой, я вошел в здание. Следом за мной, аккуратно ступая по осколкам, вошли Матроскин и Серёга.
Так, ну и где тут у них одежда? Может, второй этаж? Эскалаторы не работали, но я всё равно воспользовался им, словно обычной лестницей.
Догадка оказалась верной, сразу возле эскалатора располагались отделы с верхней одеждой. Выбор был богатый, что и говорить. Бесконечные ряды с куртками, пальто, плащами словно уходили вдаль. Выберу как себе что-нибудь такое… Длиннополое с капюшоном, и размером побольше, чтобы натянуть сверху. Но что именно? Вот эту синюю, или вот ту, гм… тоже синюю?
И тут я услышал пронзительный звук зуммера. Я замер, пытаясь понять, что происходит, и тут зазвучал голос.
– Нарушение периметра! Нар.. уш.. нарушение периметра! Пер… перим… нарушение!
Противный какой голос, подумал я, и увидел Его. Он выглядел, как очень большой усечённый конус, и плавно плыл вдоль рядов, вращая верхней частью своего тела, и словно кого-то искал. Кого-то… Меня он искал. А это что ещё за треск, подумал я, и что-то очень больно ударило меня в левое плечо, и рука сразу онемела. Чёрт, подумал я панически, я ранен! Но крови не было, не понимаю, подумал я, и тут снова раздался этот треск, и до меня, наконец, дошло, что это вот этот охранный робот обстреливает меня, и я поспешно укрылся за рядом с одеждой.
– Предлагаем вам сдаться! Нарушение периметра! Предлагаем вам сдаться! – снова этот металлический голос, и снова началась стрельба, и я быстро лёг на пол. С глухим звуком пули начали биться об одежду, и я с легким удивлением увидал, как посыпались, и запрыгали по полу небольшие шарики, на вид из плотной резины. Он стреляет резиновыми пулями, подумал я. Стрельба прекратилась, и всё так же плавно в проход, в котором я лежал, под царапающий душу звук зуммера, вплыл робот-охранник и завращал верхней частью своего туловища. Я бросился прямо сквозь висящие куртки, и снова затрещало, зашлёпало по одежде. К чёрту, подумал я, пора сваливать, и схватив в охапку несколько курток, кинулся к эскалатору. Затрещали выстрелы, и, когда до эскалатора оставался буквально шаг, маленький резиновый шарик попал мне в голову.
В этом супермаркете очень длинные эскалаторы. Хватает на восемь полных оборотов через голову. Шатаясь, я встал и увидел, что этот механический идиот плывёт вниз по эскалатору.
– Предлагаем вам сдаться! Нарушение периметра! Нар… предл… сдаться!
Я выбежал через разбитую входную дверь. Из багги торчали морды зверюг, сволочи, подумал я, бросили, смылись. Отчего-то было очень неудобно лезть в машину, и тут я обнаружил, что по-прежнему сжимаю в руках куртки. Я забросил их в багги и полез по скобам. Оказавшись на месте водителя, я проворно нажал кнопку пуска, резко подал рукоятку вперёд, и наша чудо-машинка шустро рванула вперёд. Пок-пок-пок! что-то глухо защёлкало по обшивке. Обернувшись, я увидел, что возле входа стоит робот-охранник и стреляет нам вслед.
Поздно, дорогой, злорадно подумал я, закладывая вираж, и мы снова понеслись по прямому, как стрела, шоссе, разрезая городишко напополам. Отъехав от супермаркета километра на три, я остановил багги. Выбрал одну из курток, на вид потеплее, и одел её. Наслаждаясь теплом, повел плечами, и натянул на себя другую куртку, размером побольше.
– Возьми ружьё и стреляй, – неожиданно сказал волк.
Не успел я сообразить, о чём это он, как по обшивке снова защёлкало. Я инстинктивно нагнулся. Да неужто, подумал я и осторожно высунул голову за борт.
Так и есть. Этот сумасшедший робот плыл за нами следом, на ходу стреляя своими резиновыми пульками.
Банка консервная. Патроны ещё на него тратить.
Я поддал газу, и мы покинули прочь этот городок с его чокнутым роботом.
XV
Два часа прямая, не признающая ландшафта, дорога полого лезла вверх, прежде чем мы достигли перевала. Возможно, это было что-то вроде заказника, потому что никаких признаков человеческой деятельности в этих лишенных леса горах не было. За исключением самой дороги.
Багги выплыл на перевал, и я невольно остановил машину. Уж больно впечатляющей была картина, открывшаяся перед нами.
Равнина, бесконечная равнина, уходящая вдаль.
И грандиозный город, раскинувшийся посреди этой равнины.
Высотки, шпили, эстакады путей, стремящихся в город, река, закованная в камень, нитки дорог.
Похоже, нам туда.
Мегаполис – это средоточие психов. Наверняка есть там люди, какие-нибудь последователи Секты Всеобщего Очищения.
Да, нам туда.
И я решительно подал рукоятку джойстика вперёд.
– Что это за огонёк? – неожиданно спросил Серёга.
– Где? – завертел я головой.
– Не туда смотришь, – сказал Серёга.
Я посмотрел на панель и увидел, что действительно на панели горит огонёк, которого я раньше не замечал. Да чего там, не было раньше на этом месте никакой лампочки, ничего такого, что могло бы светиться. Впрочем, бог с ним, не было, да не было.
– Чего молчишь, – сказал Матроскин. – Чего она горит?
Откуда я знаю, чего она горит, подумал я, и тут мне вспомнилось ярко и отчётливо.
Мне было лет десять, и мы с утра поехали на нашей «Ладе» в Новоселенгинск, к бабушке. Это около двухсот километров от нашего города, или примерно два часа пути. В деревне мы пробыли весь день (я уж и не помню, что мы там делали), и домой пустились под вечер. Я лег на заднем сиденье и уснул. Вот время было, я тогда целиком, вытянувшись в полный рост, умещался на заднем
