уже собиралась уходить. Ее рука была холодна.
— Ты никуда не уйдешь. Возьми себя в руки, — он жестко и тихо говорил ей практически на ухо, в то время как Роберто забирал очередной бокал с шампанским у Паломы.
— Тебе уже хватит, — он сказал это обычным тоном, не заботясь о том, что кто-то может услышать. — Ты позоришь себя, — понизив голос, — здесь Виктория, подумай хотя бы о ней.
Алехандро стала раздражать Августа. Он повернулся к ней, чтобы одернуть ее, но увидел, что глаза Августы расширились, лицо побледнело еще больше, она зажала рот рукой, чтобы не закричать. Что ее так испугало? Или кто?
Роберто держал в руке бокал с шампанским, что забрал у Паломы. Он не успел его поставить. Стук каблуков остановил его. Он приближался. Стук. Нет. Да что это такое? Он начинает сходить с ума?
Кристина видела две мужские спины, двух женщин, которые они скрывали. Она споткнулась, Даниэль ее поддержал. Кристина смотрела на одну спину, не веря своим глазам. Нет, не может быть. Это просто ошибка. Воображение играет с ней. Также как и в парке, ей просто кажется. Они уже пришли. Сейчас все уладиться.
Алехандро и Роберто повернулись разом. Алехандро со злостью — что так напугало его жену. Роберто с раздражением, желая избавиться от наваждения.
— Познакомьтесь, сеньор Роберто, сеньор Алехандро, это моя мама Кристина Фернандез, — представил Даниэль.
Ноги Кристины подкосились. Самый страшный кошмар в ее жизни стал явью. Сабрина встала позади матери и положила руки ей на плечи. Только это не дало ей упасть. Она хотела стать невидимой, убежать, спрятаться, только бы не стоять сейчас здесь, перед этими двумя мужчинами. Двумя ее прошлыми, такими разными, что разделили ее жизнь на части. Она хотела бы закрыть глаза, чтобы не видеть, да не могла, переводя взгляд от одного к другому.
Глава 8
Алехандро наклонил голову набок, как коршун, осматривающий свою добычу. Его глаза сузились. Эта мерзавка, что украла у него сына, сама пришла к нему. Она жива, как и его сын. Даниэль. Так вот как выглядит его второй сын. И хищная ухмылка скользнула на его губы.
Роберто сжал бокал так, что он раскололся в его руке, но он продолжал сжимать, не чувствуя порезов, не ощущая, как кровь бежит по руке. Он явно сошел с ума. Не могла она сейчас стоять перед ним.
— Кристина, — в один голос сказали Алехандро и Роберто.
— Папа, твоя рука, — Виктория хотела подойти, но испугалась. Таким она еще отца не видела.
Радость озарила его лицо, глаза засияли, и в тот же миг заходили желваки. Зубы стиснуты. Боль, злость, гнев все смешалось в его взгляде. Его вид выражал одно — не подходи.
Августа застонала. Она смотрела на Кристину, Алехандро, Роберто, детей. Стала покачиваться.
— Это кара, кара, нас всех накажут, — были ее первые слова за весь вечер.
Алехандро развернулся к своей жене, схватил ее за руку, сдавил до боли, заставив замолчать. Роберто в этот миг шагнул к Кристине. Рука, что держала бокал, разжалась. Осколки упали на пол. Рука сама по себе потянулась к Кристине, желая лишь одного дотронуться. Проверить, не призрак ли перед ним. Вторая же была зажата в кулак. В нем боролись два человека: тот Роб, что был так молод, наивен, и второй, которого он сам создал.
Молодые люди были удивлены реакцией родителей. Молча стояли в нерешительности.
Кончики пальцев коснулись щеки Кристины на одно мгновение. Всего лишь миг. Как метка, кровавый след остался на ее щеке. Роберто отступил назад. Словно обжегся. Кристина выдохнула. Она, казалось, не дышала все это время. Алехандро повернулся.
— Очень приятно, — он взглянул на Даниэля. — Даниэль, ты молодец, что познакомил нас со своей матерью. Надеюсь, что мы продолжим общение, давайте пройдем за столик, я только отправлю свою жену домой, она что-то неважно себя чувствует. Карлос, отвези мать домой.
Алехандро отдал распоряжение. Карлосу совершенно не хотелось уезжать, но он не мог не подчиниться воле отца. Вдвоем с ним они повели Августу к выходу.
Роберто молчал. Палома перестала пить. Она ни разу за 25 лет совместной жизни еще не видела своего мужа таким.
Она жива и стоит перед ним. Жива. Он никогда не считал ее мертвой, как будто бы чувствовал, как будто бы знал. Он не хоронил ее, и вот она стоит перед ним. Он сразу узнал ее. Невозможно не узнать, ее образ впечатался в его сердце, в его душе. Пусть прошло столько лет, но и через сто, двести он узнал бы ее из тысячи людей. Она предала его. Изменила. Вышла замуж за другого мужчину, тогда как он стоял перед ней на коленях. Она даже не может взглянуть в его глаза. Она не смотрит ему в глаза. Это разозлило его. Если он так ей противен, то зачем ей было притворяться, играть в любовь.
— Папа, твоя рука, — Виктория стояла на расстоянии от отца. — Надо посмотреть. Ты разбил бокал. Порезался.
— Сеньор, — Даниэль сделал шаг к Роберто, но тот отшатнулся от него. — Пусть Сабрина осмотрит вашу руку. Она врач.
Роберто переводил взгляд то на Кристину, то на Даниэля, то на Сабрину. Сын, дочь, муж. Она замечательно устроилась. Живет счастливо. А он все эти годы жил с болью. Печаль терзала его душу. Все ложь. Все женщины одинаковы. Все лгут.
— Не надо, — голос жесткий, холодный. Ему хотелось, чтобы все его оставили в покое. Пусть все уйдут. Только он и она. Хотел, нет требует ответов. Но так много людей. Он повернулся к жене, схватил ее за руку. — Хватит пить. Я отвезу мать домой. Она совсем себя не контролирует.
Роберто понимал, что еще немного и он потеряет контроль. Схватит Кристину и начнет трясти, пока не добьется ответов. Надо что-то сделать, отвлечь себя, чтобы не начать крушить все вокруг. Он спросит, но не сейчас, потом. Без свидетелей, он скажет ей все, что думает о ней.
Кристина почувствовала гнев Роберто. Она видела его желание вытрясти из нее все. Узнать. Задать вопросы. Но как он может гневаться на нее. Когда он сам забыл о ней. Забыл о ее существовании. Женился.
Палома пожала плечом. Домой, так домой. Там она сможет спокойно выпить, никто не будет ей мешать.
Роберто держал Палому за руку, надо идти, но ноги не идут. Кристина. Живая. Боль разрывала все его сознание на части. Он смотрел на нее. Все в нем кричало, посмотри на меня,
