у меня и мысли не было, что ты не знаешь, – она делала большие глаза, – но ты так нервно относилась к теме Матвея, что я, честно говоря, просто боялась лишний раз упоминать его имя. Я даже иногда думала, что ты специально замутила с Сережей, чтобы отомстить Матвею.
Нет, Юльку я, конечно, не подозревала. Меня просто удивляло то, что обстоятельства сложились таким карточным домиком.
А Сережа…
Самым лучшим объяснением будет то, что я не любила его.
Нет, он нравился мне, между нами была сумасшедшая, крышесносная страсть, но я не любила его, а потому не очаровывалась по поводу того, кем он был на самом деле.
Эгоистичный, самолюбивый, он был со мной потому, что я подходила ему по статусу. А сам себя он уже уверил в том, что это любовь.
Что же, такие союзы тоже имеют место быть.
Мне было очень комфортно. Потому что я понимала, что Сережа не смог бы сделать мне больно, даже если бы очень сильно постарался.
Про Англию я рассказал пока только Юльке. Она обалдела и долго поглаживала меня по голове, говоря, что там «обитает мега-мозг».
– А чего тут думать? – пожимала она плечами. – Езжай, если у тебя есть такая возможность! Не всю же жизнь тебе между Ласточкино и Копылово куковать. Ты птица другого полета, Лиз.
Я понимала, что они с мамой правы. Просто у них была разная подача.
И честно говоря, я и сама не находила ни единой причины, почему бы мне не уехать. Там меня ждало что-то новое. А здесь всегда был только один человек, который мог меня удержать. Но он больше не был частью моей жизни.
– Мы сегодня к Паше в больницу, – сообщает Юлька, помешивая молочный коктейль трубочкой.
– Это без меня, – улыбается Сережа, – терпеть не могу больницы. Ты же не обидишься, малыш?
Да мне вообще пофиг.
– Нет, – с приглушенной улыбкой отзываюсь я, – сами справимся.
– Но мне нужна машина, – Юлька надувает губы, смотря на этот раз на Лешку.
Он несколько секунд ломается, а потом сдается:
– Ладно, бери. Только ты должна мне за это будешь! Ты хоть представляешь, что означает для мужика вверить своё авто в женские руки?!
– Что? – хитро спрашивает Костина.
– Означает, что он и фамилию с ней разделить готов, – с притворным обречением отзывается он, за что получает самый нежный из поцелуев.
Я смотрю на них и искренне радуюсь. Похоже, что Лешка реально оказался Юлькиной судьбой, как она и предрекала.
По крайней мере, они искренне любили друг друга и это очень чувствовалось.
**
– Вообще конечно, Сережа так себе философ, но в чем-то я с ним согласна.
– Ты о чем?
Мы идем по коридорам больницы в бахилах, с пакетами фруктов и сладостей наперевес.
– Есть в них что-то жутковатое, – она обводит глазами зеленые стены, – да еще этот запах… бррр…
– Тогда остается надеяться, что Пашу скоро выпишут, – заключаю я, – чтобы нам сюда больше возвращаться.
– Согласилась.
Пашу довольно быстро вывели из комы, и теперь он шел на поправку семимильными шагами.
Этот трогательный парень до слез был рад каждому нашему визиту.
– Я вообще не подозревал сколько у меня друзей до этого случая, – радостно говорил он, лежа с подвешенной ногой.
Самым неприятным для него в этой ситуации оказался перелом. Все остальные повреждения врачи довольно быстро устраняли.
Паша лежал в общей палате еще с двумя ребятами. Один из которых положил глаз на Юльку.
Она же только краснела и говорила, что у нее «есть жених», хотя никогда так не называла Лешку при нем самом.
– Готовься, – шепчу я, когда мы подходим к двери, – сейчас твой поклонник опять начнет атаковать.
Юлька закатывает глаза, и я со смехом толкаю дверь внутрь.
А потом мое сердце проваливается в область пяток.
Проклятие.
Когда я уже перестану так на него реагировать?
– Привет, – выдает Матвей, сидящий на краешке кровати.
– Привет, – эхом отзываюсь я, – мы.. мы можем зайти попозже…
– Нет, – он резко вскакивает, – это мне уже пора, оставайтесь.
– Вообще тут я такие вопросы решаю, – со смехом выдает рыжий Паша, на которого я только сейчас, к своему стыду, обращаю внимание.
Я целую его в щеку, Юлька здоровается с Матвеем, и тут же начинает трещать без умолку, в свойственной ей манере.
Я не понимаю, почему так реагирую на наши встречи. Ну Матвей. Ну в больнице. В принципе, ожидаемо.
– Я скоро вернусь, – виновато улыбаюсь я, просачиваясь к выходу.
На ходу засовываю сигарету в рот.
Где-то тут была… А, точно!
Дверь, которую мне в прошлый раз показал мальчик-практикант. Лестница, где можно покурить в окошко.
Не успеваю я зажечь её, как дверь снова со скрипом открывается и я впопыхах тушу огонек.
Матвей, черт его дери.
– Ты напугал меня, – бурчу я, – я уж подумала, что это главврач.
Хотя, лучше бы это реально был он.
– Прости, – отзывается Победоносцев, – увидел, как ты сюда юркнула и вошел следом.
Прекрасно, следил за мной значит.
– Сигареткой угостишь?
Я молча протягиваю ему пачку «Вога».
– Все так же с ментолом куришь?
– Угу, – киваю я, принимая от него «огонек», – спасибо.
– Меньшее, что я могу для тебя сделать, – улыбается он.
– Большего мне не надо.
– Это я уже понял.
Вот черт. Ну почему каждый раз, как мы оказываемся рядом, начинается перепалка?
– Как Сережа?
– Можешь сам ему позвонить, да узнать, – пожимаю плечами, – твой брат.
– Твой парень.
– Не без этого.
Опять недолго молчим.
– Лиз, почему мы просто не может нормально общаться?
– Это ты мне скажи, – бурчу я.
– Я не говорю дружить, я говорю хотя бы просто поддерживать беседу.
Я разражаюсь нервным смехом:
– Да у тебя всегда так Матвей, сначала мы дружить хотели, теперь просто беседу поддерживать. Что дальше? Будешь мне высказывать за то, что я тебе «привет» нелюбезно сказала?
– Лиза, та девушка, Галя Шилова…
– Мне не интересно! – истерично выкрикиваю я, и мой голос отдается эхом на лестнице.
А это, оказывается все так же больно, как и тогда. Ничего не прошло. Я погребла чувства под слоем пыли, но стоило ему напомнить, и вот, все по-новой.
– Нет, я хочу, чтобы ты знала, – спокойно произносит он, – это был просто секс. Ничего больше. Ты значила для меня на много…
– Матвей, у меня тоже просто секс с твоим братом. Тебе от этого легче?
Он смотрит на меня как-то странно, словно не узнает.
– А это тут при чем? – не понимает он. – Я всегда говорил тебе, что мы просто друзья.
Снова мой истерический смех.
– Да пошел ты. – зло
