А потом он сидел на табурете и смотрел, как она делает это – ловко стучит по клавишам, печатая страницу за страницей личных сведений. Дин ожидал, что в конце произойдет нечто грандиозное. Прозвучат фанфары или сигнал горна, замигают разноцветные огни, и на экране появится серия фотографий мужчин и женщин с надписью «ТВОИ БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!», набранной внизу заглавными буквами.
Дин пал духом, когда осознал, что ему придется ждать, что какие-то реальные люди должны будут прочитать его обращение, подтвердить подробности, убедиться в том, что все остальные будут рады сообщить ему о своем существовании и что даже тогда не будет никаких фотографий.
– Что за надувательство, – сказал он. – Что за долбаное надувательство!
– Да, но информация отправлена. Теперь она в системе. Ты сделал это. В следующие несколько дней ты узнаешь, есть ли у тебя братья или сестры или никого нет.
– Вот черт!
– Да, – сказала Кэт.
Потом они еще раз покурили и легли спать.
Теперь, сидя в резком свете яркого весеннего утра и ощущая запахи застарелого дыма и нечищеных зубов, Дин ужаснулся содеянному. Кэт надевала толстовку с капюшоном.
– Не могу поверить, что мы это сделали, – сказал Дин.
– Да, – с улыбкой отозвалась Кэт. – Круто, правда? По-любому круче спиритических досок!
– Но я могу… ну, изменить свое мнение? Что там сказано?
– Думаю, что да. Думаю, если там уже кто-то зарегистрирован, ему сообщат, что появился новенький, а потом спросят вас обоих, хотите ли вы поделиться друг с другом подробностями. На этом этапе ты всегда можешь отказаться. – Она повернулась и посмотрела на него, спрятав кулачки в рукавах слишком большой куртки. – Но ты этого не сделаешь, правда? – задумчиво спросила Кэт. – Ты не откажешься?
Дин пожал плечами. Сейчас он не мог принять окончательное решение.
– Не знаю. Думаю, это будет зависеть от того, что они скажут.
Кэт опустилась на край кровати рядом с Дином и взяла в ладони его подбородок.
– Ты должен рассказать мне, что будет дальше, понимаешь? Я не прошу номер твоего телефона, не набиваюсь тебе в подружки и все такое. Черт побери, да ты последний человек, с которым мне захотелось бы прогуляться под ручку. Ты выглядишь как полная автокатастрофа. Но, по крайней мере, ты можешь послать мне сообщение. Когда что-нибудь произойдет.
Дин рассеянно кивнул.
– Как я познакомился с тобой? – внезапно спросил он. – Вчера вечером?
Она рассмеялась. У нее были хорошие зубы.
– Так ты не помнишь?
– Нет. Я помню, как танцевал в пабе. Помню, как сидел у тебя на кухне. Но я не помню, в какой момент ты появилась.
– Я была послана темными неведомыми силами судьбы, чтобы навеки изменить ход твоей жизни, – замогильным голосом произнесла она.
Дин сконфуженно рассмеялся. Он не оценил ее юмор, но смог понять, что она умная и забавная. Умнее, чем он.
– Нет, правда, – сказал он.
– Правда? Твоего друга стошнило прямо мне на туфли. Ты помог мне отмыть их.
Дин рассмеялся, теперь уже от души.
– Ты имеешь в виду Томми?
– Да, того солдатика. Он пытался объяснить мне, что у него огромный стояк на рыжих девчонок и что он может целый час не кончать, а потом просто выблевал свое достоинство на меня. Оно было синее.
– Синее?
– Его блевота была синей.
Дин пережил очередное яркое воспоминание: он открывает качающуюся крышку мусорного бачка у Кэт и выбрасывает пару холщовых туфель, покрытых синими пятнами.
– Так ты возьмешь мой номер, мистер Мертвая Подруга? Сойдет текст из трех слов: «Есть отличная сестра», или «Нашелся классный брат», или «Изменил свое мнение». Просто, чтобы я знала.
– Да, конечно, – сказал Дин. – Конечно, я это сделаю.
– Вот и хорошо. – Она с довольной улыбкой похлопала его по руке. – Давай-ка спустимся на кухню и выпьем горячего чаю.
Он последовал за Кэт вниз по лестнице, мимо фотографии кошки в дождевике, мимо бледно-зеленых стен, на кухню, где ночью принял решение, навсегда изменившее его жизнь.
Мэгги
Мэгги сквозь зубы втянула воздух, зажмурилась и скривила лицо. Ее подруга Джоанна Дженни оторвала ткань от ее кожи и бросила ворсистую полоску в маленькое ведро на полу. Мэгги прикусила губу, чтобы удержаться от вскрика. Дженни разгладила другую полоску на внутренней части ягодицы, и Мэгги снова приготовилась к боли.
– Подержи вон там, ладно, Мэгс? – сказала Дженни, указав на мясистую часть бедра. Мэгги ухватилась за полоску и держала ее натянутой, пока Дженни вырывала волоски из той части, о которой Мэгги старалась особенно не думать. Она тихо взвыла и спросила сквозь стиснутые зубы:
– Мы почти закончили?
Дженни изучила ее паховую область густо подведенными тушью глазами и провела пальцами по линии бикини.
– Да, – неопределенно отозвалась она – Почти закончили. Думаю, еще несколько минут.
Дженни уже двадцать пять лет делала Мэгги восковую эпиляцию. Никто из них не помнил, были ли они подругами до того, как Джении в первый раз удалила ей лобковые волосы, или же они стали подругами после этого, но они определенно были хорошо знакомы. Мэгги была не тем человеком, который позволяет многим видеть себя под таким углом.
Мэгги приходила домой к Дженни раз в месяц. На самом деле это было глупо, поскольку теперь никто не видел Мэгги обнаженной, и она даже не пользовалась городскими плавательными бассейнами, так как проводила все свободное время в хосписе. Какое-то время она надеялась, что Дэниэл в один прекрасный день снизойдет до созерцания ее обнаженной натуры, но теперь было ясно, что этого не случится. Однако для Мэгги было важно чувствовать себя ухоженной везде и повсюду. После восковой эпиляции она чувствовала себя чистой и здоровой.
Дженни наконец объявила, что она закончила, и смазала маслом бедра Мэгги.
– Как там твой друг? – спросила Дженни, стащив резиновые перчатки и отправив их ведро.
Мэгги грустно улыбнулась. Ее друг. Это все, чем он был теперь. Горе охватывало ее каждый раз, когда она думала о чудесном странствии, которое им с Дэниэлом было уже не суждено разделить.
– Дэниэл?
– Да.
– Ну, не очень хорошо. – Мэгги скатилась с процедурного стола и поболтала ногами. – Должна сказать, это странный опыт. Очень странно находиться рядом с человеком, который практически…
– Умирает?
– В общем, да. – Мэгги не оценила такую брутальною прямоту. Она была уверена, что есть лучший способ выразить это в словах. – Но это странно. В иные дни он выглядит так, как будто с ним вообще не стряслось ничего плохого. А иногда мне кажется, что я войду в его палату и увижу пустую кровать, аккуратно заправленную, со свежими подушками. Все готово для следующей несчастной души. – Мэгги зябко повела плечами. – Мне так жаль его. Все так затянуто и непредсказуемо. В некотором смысле было бы лучше…
