Кобель шотландской овчарки.
Возраст около трех лет.
Окрас рыжий с белыми пятнами на лапах и на груди.
Нашедшему вознаграждение.
276-555-2512.
Отец Эбби покачал головой. Гэлакс находился более чем в двухстах милях от того места, где произошла авария. Ни одна собака не смогла бы преодолеть такое расстояние, особенно зимой. Хотя… Ян прочитал описание еще раз. Он мало что знал о колли, но слышал, что окрас у Тэма необычный.
Ян вынул булавку из доски и взял одну листовку, свернул ее и положил в карман пальто.
За стеклянной дверью почты бушевала вьюга. Метель становилась сильнее. Забираясь в свой фургон, отец Эбби вздохнул. Похоже, ему действительно придется провести ночь в Гэлаксе.
Ян потер рукавом замерзшее лобовое стекло.
— В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, — произнес он вслух.
Глава 33 ЭББИ
— Что ты делаешь? — спросила Чейен, когда мы сидели за нашим столом в буфете.
Не отрывая взгляда от альбома для рисования, я сказала:
— Рисую карту.
Она перегнулась через стол, чтобы получше рассмотреть.
— Карту чего?
— Папиных гастролей, — ответила я.
Чейен вернулась к чтению.
— И как давно он уехал?
Я вздохнула.
— Две недели, три дня и четыре часа тому назад.
Чейен покачала головой и закрыла книгу. Кроме Оливии, она самый начитанный человек из всех, кого я знаю.
— Привыкай, подруга. Мой папа иногда уезжает на несколько месяцев.
Я уже не была уверена, что хочу, чтобы мой папа стал богатым певцом кантри.
— Харли тоже любит рисовать карты, — сказала Чейен. — Правда, он рисует их на компьютере.
Я подняла глаза.
— Да? — Я еще не встречала никого, кто бы, как и я, любил рисовать карты.
— Да, — кивнула она. — Он хочет стать картографом, когда вырастет.
Это мне ни о чем не говорило.
— Он хочет играть в карты?
Чейен фыркнула.
— Ну ты и деревенщина. Картограф — это специалист, который рисует географические карты. У Харли есть дорогостоящие программы, с помощью которых можно создавать карты на компьютере. Ты можешь дать ему начальную точку А, назвать промежуточные пункты Б и В и Г и сообщить, где ты хочешь закончить свое путешествие, и он начертит тебе карту. Харли даже сможет сказать тебе, сколько понадобится времени, чтобы добраться туда… ну и всякое такое.
Она выдернула альбом из моих рук и начала его изучать.
— Хм, — сказала Чейен, склонив голову набок. — Классно. Это больше похоже на историю, чем на настоящую карту, не так ли?
— Да, — ответила я. Я показала на картинку, где был нарисован снег, а папа, сидя в фургоне, смотрит через лобовое стекло на дорогу. Вверху была надпись: «Виргиния». — Это Гэлакс, здесь папе пришлось чинить свой фургон и он попал в ужасную бурю. А тут, — сказала я, показывая на папу, сидящего в кукурузном поле у дороги и играющего на гитаре, — у него сломался фургон при выезде из Лексингтона, в Кентукки, и папе пришлось долго ждать помощи. Поэтому он решил поиграть.
— У тебя нет рисунков, где он выступает на сцене, — заметила Чейен.
Я закрыла альбом.
— Нет, — согласилась я. — Мы не разговариваем об этом, когда он звонит. Хотя мой папа выступает в больших городах. Ричмонд в Виргинии, Колумбия в Огайо, Бренсон в Миссури. Я думаю, сейчас он на пути в Канзас-Сити… — Я замолчала. — Кажется, ему там очень весело, но я просто устала думать обо всех этих городах. Я вижу, что мама тоже устала. Она почти все время спит, с тех пор как он уехал. — Я покрутила в руках свою косу. — Ей тоже очень плохо. Она не знает этого, но я слышу, как иногда ее тошнит по утрам в ванной.
Чейен подняла одну бровь. У меня так не получалось. Мои брови почему-то поднимались вверх только вместе.
— А знаешь что? — спросила я.
Чейен покачала головой.
— Что?
— Мы ездили вчера в прачечную «Свиши воши» и слышали выступление папы и его группы по радио!
— Уверена, что твоей маме стало лучше. А?
Я фыркнула, вспоминая, как у мамы в мгновение ока испортилось настроение.
— Не совсем, — сказала я. — Мне показалось, что ей стало еще хуже.
Прозвенел звонок.
— Я думаю, что ей очень плохо без папы и без лам, — добавила я.
Чейен повесила сумку с книгами на плечо.
— Во всяком случае, у нее есть ты.
Я пожала плечами. Мама сказала, что мы втроем без бабушки, как собака на трех лапах. Но без папы мы были как собака на двух лапах. А я никогда в своей жизни не видела собак на двух лапах.
В ту ночь мне приснился кошмар. Тэм оказался в ледяной ловушке, и вокруг все было в снегу. Он изо всех сил старался выбраться наружу, но не мог, и я абсолютно ничем не могла ему помочь. Я проснулась. Мое сердце бешено колотилось.
Я встала и пошла в кухню попить воды. Свет был включен.
— Мама? — позвала я.
Никто не ответил.
Я заглянула в их с папой комнату. Ее там не было.
Что-то подсказало мне выйти на крыльцо. Мама была именно там, сидела на стуле, подогнув под себя ноги, и смотрела на полную луну.
— Привет, мама, — сказала я.
— Привет, солнышко, — ответила она. — Что ты здесь делаешь так поздно?
— Мне приснился плохой сон. О Тэме.
Мама поняла, что я вот-вот расплачусь. Она протянула ко мне руки.
— Иди сюда, Эбби.
Я залезла к ней на колени, как делала, когда была маленькой. Проблема была в том, что я стала больше, а мама нет. Но нам было все равно. Она обняла меня и положила подбородок мне на плечо.
— Разве луна не прекрасна? — спросила мама, вздыхая.
Конечно, она была прекрасна. Луна была полной и желтой, как большая золотая монета.
— Бабушка сказала, что дедушка Билл называл ее «Луна Каролина».
