На траве лежал молот, достаточно тяжелый, чтобы не только откалывать куски породы, но и дробить черепа.
— За встречу? — Бешеный Соня с сомнением оглянулся на спутников, но, увидев у них на лицах одобрение, поспешно кивнул. — Давай!
— Вот это дело, — Ба-Слимпер ловко выбил донышко у бочонка и отхлебнул так, что пена потекла по усам, подбородку и бороде. Вышло это у него настолько вкусно, что Егору тоже захотелось пива.
— Не время пьянствовать! Враг топчет железной пятой просторы Нифигляндии! — завел унылую песню Долга Аладдин, но быстро сообразил, что сейчас она не к месту, махнул рукой на обязанности советчика и спустился пониже.
Спешившиеся всадники уселись на траву рядом с гномом, и булькающий бочонок пошел по кругу. Пиво в нем оказалось темное, густое, с медовым привкусом и довольно крепкое — это Егор сообразил, когда у него после пары глотков зашумело в голове и возникло желание выпить водки.
— Хорошо, — Ба-Слимпер причмокнул и выпустил из трубки кольцо дыма. — Душевно.
— И ты так с собой и таскаешь этот бочонок? — любопытство в Ганди-Ла взяло верх над расслабленным очарованием момента. — До тех пор пока не встретишь кого-нибудь, с кем можно выпить?
— Почему бочонок? — гном заухмылялся во всю бороду и хлопнул по тючку, который отозвался знакомым бульканьем. — Там их еще три. А когда я выходил — было пять. Выпить, если чего, я могу и один. Но если хорошая компания попадается, то зачем упускать такой случай?
— А откуда ты знаешь, что у нас компания хорошая? — спросил Егор.
— Ха, да это легче легкого! — Ба-Слимпер одно за другим выпустил еще три кольца, и те неспешно поплыли в сторону замахавшего руками Аладдина. — Вы — не гоблины-мародеры и не слуги Пожирателя, на разбойников мало похожи. А все остальные для меня — хорошая компания.
В Егоре на мгновение вспыхнула зависть — как хорошо вот так бродить по горам, делать любимую работу и иметь в любой момент возможность поваляться на травке и выпить пива. А вместо этого нужно тащиться к Серому замку, которого он никогда не видел, чтобы прибить злобного колдуна, о коем только слышал, и бояться всяческих покушений на собственный организм.
— Да вы пейте, пейте, — радушно предложил гном. — Вам не помешает. Ежели на запад, то ближайшая корчма в Тол-Асторе, а пиво там, скажу я вам, мерзкое. Хотя оно и ясно — гоблины варят.
К зеленокожим у Ба-Слимпера, похоже, имелись личные претензии.
Егор отхлебнул еще, отпихнул морду подошедшего рыжегривого пони и передал бочонок Бешеному Соне. Тот смачно крякнул, в один могучий, протяжный глоток допил остатки и с легким разочарованием вздохнул.
— Э, спасибо, но пора и честь знать. Мы поедем, — сказал Егор, понимая, что если они сейчас не встанут, гном достанет второй бочонок, а чем все это закончится — ведает только Шурум-Бурум, местный бог, в епархии которого, помимо остального, находится и пьянство.
— Верно-верно, — поддержал его Аладдин, а сподвижники взглянули на героя без особого воодушевления.
— Езжайте, а я еще покурю. Счастливого пути. — Ба-Слимпер помахал ручонкой и вновь улегся головой на тюк.
Необычайно стойкий хмель выветрился у Егора из крови не сразу, и он с удивлением обнаружил, что они по-прежнему едут вдоль гор, хотя давно собирались повернуть к югу, чтобы дать крюка вокруг храма Аш-Райтана.
— Эй, Ганди-Ла! — позвал Егор. — Все в порядке?
— Что? — рахива затряс головой. — Вроде бы да… Проклятое пиво, я едва не уснул прямо в седле!
— Алкаши, так все подвиги пропьете, а что не пропьете, то проспите, — с осуждением пробормотал Аладдин, после встречи с общительным гномом устроившийся позади Егора, на крупе рыжегривого пони.
— Сейчас разберемся… — Ганди-Ла глянул на небо, где в окружении легкомысленных облачков висело солнце, затем перевел взгляд на горы, высившиеся на севере великанским частоколом. — Слушай, это мы уже что, до Табурона доехали? Не может быть!
Среди вершин выделялась одна, особенно высокая и необычайно мрачная, с многочисленными ущельями на крутых склонах. Она располагалась западнее, а от нее к югу тянулись поросшие густым ельником отроги, похожие на щупальца.
— Табурон? Но это же… храм? — голос Егора сорвался на писк. — Как такое вышло?
— Я поворачивал, точно помню, — рахива оглянулся, стала видна его мрачная физиономия. — Какая-то могучая сила исказила наш путь, повела в сторону и вдобавок затуманила нам глаза.
И тут Егор вспомнил, что меч при всей болтливости и несдержанности с самого утра ведет себя необычайно тихо.
— Неужели Яхирон? — предположил он, и волшебный клинок недовольно дернулся на боку.
— Чего это сразу я? — заговорил он. — Сами заснули спьяну, а Яхирон виноват.
— Виноват-виноват, — эхом повторил Ганди-Ла. — Признавайся, железяка древняя, ты это сделал?
— Как ты, падла чешуйчатая, со мной разговариваешь?! — рявкнул меч, но тут же пошел на попятную. — Да, я. И чего объезжать? Там же наверняка есть парни, которых надо убить, а я с этим справлюсь. Покрошим их в плов, как тех уродов около Некрополя, поверь мне…
— А если тех уродов несколько сот и они с луками? — спросил Егор. — Поворачиваем, срочно!
— Поздно, — вмешался в разговор Бешеный Соня. — Нас видят.
Они как раз въехали на холм, и с его вершины открылся вид на сложенное из бревен здание, что наводило на мысль о попытке увеличить обыкновенную избу до размеров торгового центра.
На вершине его имелась башенка, а над ней трепетал флаг, черно-белый, с не различимым пока рисунком.
— Ох, жуть! — с досадой воскликнул Ганди-Ла. — Нас и вправду видят, я чувствую чужое внимание. Если теперь мы свернем, то жрецам станет ясно, что мы не паломники, едущие поклониться Аш-Райтану, и это вызовет подозрение. Поэтому лучше двигаться прямо к святилищу.
Егор поежился, чувствуя, как по спине побежали здоровенные мурашки, а Яхирон разразился злорадным металлическим смехом. Аладдин, жужжа крыльями, точно громадный шмель, поднялся в воздух и попытался вселить в подшефного героя гордость:
— Это будет подвиг! Забраться в пасть Тьмы и выбить ей зубы!
— Как бы нам самим их не выбили, — тихонько сказал Егор. — Вместе со всем остальным.
Они ехали, храм приближался, и становилось ясно, насколько он велик. Стены поднимались над самыми большими деревьями, а башенка торчала еще выше, словно уродливый пенек. Ветер дергал флаг, и на том тряслась и искривлялась нарисованная белым по черному зубастая рожа.
— Сам Аш-Райтан, — сообщил Аладдин тоном опытного экскурсовода. — Или, как тут его предпочитают называть, — Свет-во-Тьме. В жертву ему годится все что угодно, но особенно он любит теплую кровь разумных существ, а также золото, поскольку оно не подвластно тлену…
