– Зер гут, герр капитан-лейтенант! А я займусь сверкой часов, – сказал Шпар, глядя на краснеющий диск солнца. – И пока мы здесь, проверю нашу долготу.
– Товсь – ноль! – начал замер Шпар.
07.02. Он отметил время в маленьком блокноте и взял бинокль. Внимательно осмотрел весь горизонт. И вдруг ощутил шок. Пальцы сжали бинокль. Один, два, пять, десять черных шариков, ощетинившихся рожками, появились в поле зрения, расположившись в несколько рядов.
Вопль Диттмера заставил его подскочить:
– Минное поле прямо по курсу, дистанция 600 метров!
– Стоп левый! Лево на борт! Стоп правый! – гремел Прин.
Нос тут же качнуло влево. Лодка накренилась, а затем выпрямилась.
– Курс – 0!
– Оба дизеля малый ход!
Взревели дизели, и лодка медленно двинулась вперед.
– Ей-богу! Спаслись чудом! – заметил Прин хриплым голосом.
– Ночью поле было бы нашим. Когда мы шли на север, этого заграждения здесь не было. Похоже, ребята не теряли времени зря.
– Нам повезло, что они, похоже, спешили, неправильно выставив заглубление мин. Иначе мы бы его не заметили.
Прин на мгновение задумался и замурлыкал:
– Все равно, я не собираюсь идти вправо, и обходить это чертово минное поле. Мы пройдем под ним! – добавил он с решимостью.
Шпар озадаченно повернулся, чуть не свернув шею, но ничего не сказал.
– Лево на борт! Оба дизеля средний ход!
Нос развернулся в направлении минного поля.
– Курс – норд!
Вахтенные опустили бинокли, готовые прыгнуть в люк.
– Глубина под килем? – спросил Прин.
– 43 метра.
Твердой рукой он нажал клаксон. Ровно через 15 секунд над его головой захлопнулся люк, и обеими руками он привычно повернул маховик кремальеры.
– Погружаться на 38 метров. Оба мотора самый малый вперед! – выкрикнул он.
Вессельс раздавал приказания. Пульсирующий рев дизелей сменил мерный гул электромоторов, а вода с шумом заполняла цистерны. Лодка погрузилась в рекордное время, с небольшим дифферентом на нос. Прин спустился в ЦП.
– Десять метров. 15 метров. 20 метров. 25 метров. 35 метров. 38 метров. – докладывал инженер-механик, не отрывая глаз от шкалы глубиномера.
– Курс 180 – скомандовал Прин.
Люди, онемев от страха, представили мины, доверху заполненные 350 килограммами мощной взрывчатки, которые, покачиваясь на минрепах, протягивали свои хрупкие рожки в черной холодной воде. Все молчали. Лодка шла настолько медленно, что даже привычный шелест воды в надстройке был неслышен. Время от времени к глухому мурлыканью электромоторов и слабому шуму винтов примешивался шум электроприводов горизонтальных рулей.
Прин подошел к эхолоту. Отметка показывала 3-4 метра под килем. Внезапно непривычно новый звук кольнул их уши. Он шел снаружи. Все затаили дыхание. Кррр. кр. кррррр. ррр. кркрррр.
Шум раздавался с левого борта. Минреп первой мины скреб по корпусу на уровне поста акустиков, чуть впереди рубки. Затем скрежет перекатился к дизельному отсеку. Казалось, что время остановилось. Наконец, скрежет прекратился.
Шпар перевел глаза на отсечные часы: 08.05. Прин, уставившись на экран эхолота, не двигался. Фон Фарендорф вынул из кармана носовой платок и вытер лоб, покрытый потом, а затем перевел взгляд на Эндрасса.
– Итак, на этой мине мы уже не подорвемся, – заметил второй помощник низким голосом.
Крр. кркркркррррр. ррр. кркр.
На сей раз, скрежет прослушивался в носу по правому борту. Прин тихо молился, чтобы обтекатели рулей и винтов сыграли свою роль, не дав минрепу зацепиться за них. Вессельс время от времени смотрел на Бёма, все еще казавшегося окаменевшим.
Минреп пропутешествовал вдоль всего корпуса.
Скрежет был непостоянным, прерываясь на не менее томительные периоды звенящей тишины, и снова минреп цеплялся за обшивку, а потом быстро соскальзывал на несколько метров в корму. Четверть часа прошли без происшествий.
– Похоже, прошли первую линию, – сказал Эндрасс хриплым голосом.
Скоро скрежет возобновился, Прин время от времени менял курс, но минрепы продолжали тереться о корпус. В ЦП вдруг воцарилось необычное спокойствие. Лица оставались сосредоточенными, но напряженность чуть спала. Люди постепенно привыкали к присутствию смерти по ту сторону стального борта.
– Осторожно! Под килем всего 2 метра, – крикнул Прин Вессельсу. Тот откачал несколько десятков литров из уравнительной цистерны и поднял корабль на три метра.
– Отлично! Выше не ходить! – сказал Прин, не отрываясь от эхолота.
Очень медленно лодка форсировала минное поле, едва не касаясь грунта.
– Хорошо, что англичане выставили мины не очень часто, – прошептал фон Фарендорф. – Уж не собираются ли они перекрыть наше собственное заграждение, выставленное на Доггер Банке? – спросил он с налетом беспокойства.
Вопрос остался без ответа. Зловещий скрежет звучал все реже, потом вновь возобновился и, наконец, совсем прекратился.
– Оба мотора, средний вперед! Ложиться на курс ост!
Еще какое-то время U-47 неслышно скользила под искрящимися волнами Северного моря. Никаких признаков мин. Хотелось надеяться, что корабль преодолел последнее препятствие. Через несколько минут после 10.00 Прин отдал приказ всплывать на поверхность, разумеется, после того, как был обследован горизонт, чтобы убедиться в отсутствии надводных целей. Над зеленой гладью моря сияло солнце. Верхняя вахта с восторгом вдыхала свежий морской воздух. Шпар быстро поднялся на мостик с секстаном в руках. Припав к визиру торпедной стрельбы, он взял пеленг на солнце и начал «качать светило».
– Товсь – ноль!..
Штурман взял серию из пяти высот с промежутками в несколько секунд. Не прошло и полчаса после всплытия, как лодка снова погрузилась, и вскоре мягко коснулась грунта. Закончив обработку замеров, Шпар выключил лампу и направился в койку, чтобы немного передохнуть перед завтраком. Прин также вскоре оставил ЦП и пошел в свою каюту. Тогда Эндрасс вынул из кармана небольшой блокнот и начал рисовать. быков. Израсходовав несколько листов для эскизов, он начал сравнивать результаты. И отверг все из них кроме одного, где разъяренный бык гневно извергал пар из ноздрей. Явно удовлетворенный, он закрыл блокнот и засунул его в карман свитера.
Обед удался на славу, Вальц, похоже, использовал весь потенциал своего кулинарного таланта, резко повысив свою популярность. В ходе трапезы никто не вспоминал томительные часы прошедшего утра и Скапа-Флоу вновь стала главным предметом бесед. В кают-компании офицеров шел разговор об эсминце.
