– Передайте нам судовые документы!
Эндрасс навел 88-мм орудие на мостик норвежца. С парохода спустили шлюпку. Для ее команды это оказалось непросто из-за крупной зыби. Наконец, шлюпке удалось отойти от борта парохода: она шла к лодке очень медленно, гребцы с трудом справлялись. Прин смог различить офицера с портфелем на коленях, и четырех матросов на веслах.
– Стоп моторы! – приказал он.
U-47 сильно качало. Артиллеристы с трудом сохраняли равновесие, и старпом с беспокойством подумал, как же поразить цель, если он получит приказ стрелять. Когда до шлюпки оставалось всего несколько метров, матросы Диттмер и Маркард бросили швартовый конец, а затем помогли офицеру выбраться на борт. Прин наблюдал, как тот идет по направлению к рубке. И тут Хебештрайт вызвал мостик в переговорную трубу:
– Герр капитан-лейтенант, я ошибся, доложив, что норвежец использует радио. Он сохранял полное молчание.
– Так-то лучше, – проворчал Прин, который начал было подумывать, что дело непозволительно затягивается.
Офицер, оказавшийся старпомом парохода, быстро взошел на мостик и представился Прину по-немецки. Это был аккуратно одетый молодой человек с интеллигентным лицом. Спокойно достав документы из портфеля, он передал их Прину. Тот просмотрел их в свете карманного фонарика. Документы были в порядке.
– Можете следовать дальше. Вынужден вам напомнить, что соблюдение радиомолчания является обязательным. Любой выход в эфир будет сочтен как проявление враждебности и вынудит меня принять ответные меры, – строго произнес он, возвращая бумаги.
Норвежец без слов положил их в портфель, отдал честь и сошел на палубу.
– Bon voyage! – прокричал Прин с мостика.
Норвежский офицер повернулся, отсалютовал рукой, и ловко вскочил в шлюпку, все еще удерживаемую у борта лодки Диттмером и Маркардом. Последние энергично оттолкнули ее, помахав вслед рукой и сопроводив громогласным – «Счастливого пути!»
– Малый вперед! Держать курс 0! – скомандовал Прин.
U-47 прошла в 100 метрах от судна.
Учитывая сильную зыбь с востока, поворот на юг мог вызвать такую бортовую качку, что артиллеристы не смогли бы использовать орудие, если бы возникла такая необходимость.
– Держать курс 270! Средний вперед!
Лодка описала циркуляцию, приведя волну в корму. Эндрасс все еще держал на прицеле пароход: тот вполне мог неожиданно послать радиосообщение, и в этом случае ничего бы не оставалось, как немедленно ударить по мостику, чтобы пресечь выход в эфир.
«Метеор» хранил молчание. Наконец, Прин счел, что в такой темноте норвежец уже не может наблюдать лодку.
– Орудие – в исходное! По местам стоять, к погружению! – крикнул он старпому.
Расчет быстро привел орудие в исходное положение, и вслед за Эндрассом взбежал на мостик.
– Ложиться на курс 140! Дизели товсь, по готовности дать полный ход!
Пульсирующий рев дизелей не заставил себя ждать. Форштевень погрузился в волну, накрывшую палубу. U-47 шла в открытое море. Миль через десять Прин приказал вернуться на курс зюйд. Глубокие впадины крупной зыби шли параллельно курсу подлодки, вызывая неприятную бортовую качку. Подобные маятнику движения вызывали крен в 30°, 35° и даже больше.
Спускаясь в ЦП, Шпар несколько раз сорвался с трапа, ударившись о перекладины, и чудом ничего не вывихнув. На входе в кают-компанию унтер-офицеров, он услышал звон бьющегося стекла и мисок, падающих на металлическую палубу, доносившийся с камбуза. Вальц не смог сдержать потока ругательств, тщетно пытаясь поймать посуду, вылетающую из рук.
Вечером ветер с норд-оста отошел на чистый норд и постепенно утих. В полночь, когда фон Фарендорф менял Эндрасса, качка практически исчезла. Погода начинала радовать.
– Все, что мы видели, это несколько маленьких суденышек достаточно далеко в направлении берега, – сказал Эндрасс. – Чтобы не очень отклоняться от нашего курса, в 23.00 я лег на курс ост-зюйд-ост. Или что-то вроде этого: компас все еще не пришел в меридиан.
– К рассвету должны быть на Доггер Банке.
– По крайней мере, будем держаться подальше от британского минного поля. Есть ли специальные инструкции? – спросил фон Фарендорф.
– Нет, кроме одной – разбудить командира в 05.30.
– Гут. Надеюсь, мы нырнем между 06.00 и 07.00, чтобы не шарахаться от траулеров.
– Он ничего не говорил, но я не думаю, что там их будет очень много. Мы не заметили никаких признаков движения, – ответил Эндрасс, ныряя в рубочный люк.
Видимость оставалась хорошей, но погода была по-прежнему пасмурной. Однако к 06.00 легкий бриз с вест-норд-веста разогнал облака. Небо постепенно прояснялось. Над серым морем поднимался рассвет.
– Два траулера справа 120! – доложил Диттмер.
Прин рассмотрел нарушителей спокойствия в бинокль.
– Скорее всего, голландцы, – решил он.
И тут внимание Шпара привлекли черные точки, то появляющиеся, то исчезающие на волнах. Мины!
– Три плавающие мины, справа 45, – крикнул он.
– Лево руля! – мгновенно скомандовал Прин в ответ, опустив бинокль.
Он сразу обнаружил их. Рулевой среагировал немедленно, и нос покатился влево.
«Господи, несколько минут невнимания, и мы могли отправиться в иной мир, даже не подозревая, насколько это просто», – подумал Шпар, уставившись на зловещие орудия убийства.
– Было бы неблагоразумно подрывать их на виду рыбаков. Хотя, не думаю, что те нас видели, – буркнул Прин.
– Жаль! Они могут случайно погубить невинных, а если пассажирское судно или нейтрал напорется на них, можете быть уверены – во всем обвинят германские подлодки.
– Увы! Действительно жаль, но мы не можем поступить иначе.
Три мины прошли в каких-то 10 метрах от борта лодки.
– Право руля, возвращаться на прежний курс!
– Откуда, черт возьми, они берутся? Надо глядеть в оба, чтобы не напороться на минное поле, о котором ничего не знаем, – продолжал Шпар.
– Что у нас под килем? – спросил Прин.
– 41 метр.
– Придется обойти Доггер Банку с юга, вокруг изобаты 20 м, где есть банки 14 и 13 метров. А сейчас, чтобы обойти опасность, надо уйти восточнее, – сказал Шпар.
– Я хотел бы убедиться в этом с помощью астрономии.
– Вы хотите, чтобы я замерил меридиональную высоту солнца? – спросил Шпар, пристально глядя на небо.
– Нет. Для этого нам бы пришлось торчать наверху до полудня. Я бы предпочел пройти еще пару часов. Ты сможешь получить пару линий положений по солнцу, одну в 09.00 перед погружением, а вторую. скажем, в 15.00, когда мы специально всплывем для этой цели. День проведем на грунте, чтобы дать компасу придти в меридиан, а затем всплывем на поверхность, чтобы взять вторую линию и получить место на 15.00.
