ни духу. Это совершенно не вяжется с образом невинной девушки, которая говорит то, что думает. Выходит, я попал на опытную манипуляторшу? Дал себя переиграть?
Моя рука так и тянется ей написать. Хотя бы что-то нейтральное, типа “Маша, вы не забыли, что на банкет завтра нужно приехать к 19?” Но я стискиваю зубы и заставляю себя молчать. До 19 часов завтрашнего дня осталось меньше суток. И даже если она не придет, я это как-нибудь переживу.
31
Я изо всех сил настраивалась с самого утра, но едва вошла в банкетный зал, почувствовала словно удар в живот.
Вот он. Стоит рядом с какими-то мужчинами в костюмах, улыбается, как ни в чем не бывало. Увидев нас, разворачивается и совершенно спокойно произносит:
— Коллеги, я хочу вам представить наших конкурсантов. Сегодня мы посмотрим на них в деле.
Высокий мужчина с проседью на висках здесь, кажется, главный. Рядом с ним стоит еще один, молодой блондин, по виду ровесник Дикаря.
— Владимир Петрович, — представляется главный. — Это мой сын Петр, — делает жест в сторону молодого.
— Очень приятно, — нестройным хором отвечаем мы. Нас, студентов, сегодня пять человек. Четыре девушки и парень. Все нарядно одеты, все взволнованы.
Дикарь упирается взглядом в мою шею и представляет:
— Маша Свиридова, третий курс, — а затем так же спокойно перечисляет имена других конкурсантов. Я держусь изо всех сил, чтобы не распуститься, не дать волю эмоциям. Сейчас важнее всего — перевод. Я должна победить в этом конкурсе, во что бы то ни стало! Победа нужна, чтобы быть свободной. Я смогу работать с ним или отказаться. Но решение должно быть за мной!
Я отказываюсь от шампанского, которое приносит официант, и Владимир Петрович обращается прямо ко мне:
— Зря вы отказываетесь, чуть-чуть расслабиться не мешает.
— Спасибо, но я не хочу, — отвечаю я и удивляюсь, как спокойно звучит мой голос.
— Тогда, может, воды? — он внимательно смотрит на меня, и его сын Петр тоже поворачивается, хотя еще секунду назад шутил с другими студентками.
— Нет, большое спасибо. Вечер впереди долгий, я не хочу, чтобы что-то отвлекало от работы.
Черт! Зачем я это сказала? Все мгновенно подумали, что я могу захотеть в туалет, а отойти будет некогда! Вроде бы в этом нет ничего такого, но краска стыда заливает мое лицо. Могла бы прямо так и сказать: боюсь описаться при ваших гостях. Вот я идиотка! Как назло, в этот момент подходит ближе и Дикарь, который отходил в сторонку за бокалом для Иры. Ира, кстати, пьет шампанское — ничего себе.
Но Владимир Петрович смотрит на меня очень спокойно, как будто ему и в голову не пришло представить меня на унитазе.
— Честно говоря, я и слова “шушутаж” не знал, это все Василий придумал. Как вам, вообще, наш конкурс?
— Отличный. Думаю, вы реально отобрали лучших, — и обалдев от собственной наглости, быстро добавляю, — в том смысле, что испытания так построены, что каждый может показать свою подготовку.
— Вас Маша зовут? — спрашивает Петр.
— Да.
— Это вы сейчас первая по результатам всех туров?
Я не успеваю ответить, потому что в наш разговор вмешивается Дикарь:
— Да, у Маши сейчас наилучший результат. Но другие участники отстают от нее буквально на несколько очков.
Он снова смотрит на меня в упор, и мне кажется, что он злится. Напряженная челюсть едва двигается, в янтарных глазах застыл лед. Я чувствую жгучую обиду и не отвожу взгляд. Какого черта?! Он просто маниуплятор. Мерзкий, гадкий манипулятор! Который едва не задурил мне голову!
— Маша, я хочу, чтобы вы на этом мероприятии сопровождали меня. Согласны? — говорит Владимир Петрович, и я киваю. — Вот и отлично. Теперь пара слов о том, что сегодня здесь будет происходить.
Банкет, который устраивает компания СВЕТ, завершает конференцию, на которую съехались технобизнесмены из разных стран. Деловая программа закончена, никаких серьезных разговоров сегодня уже не будет, но важно, чтобы гости с удовольствием пообщались и захотели заглянуть на презентацию гаджета-переводчика, на который СВЕТ возлагает большие надежды. Я искоса смотрю на Дикаря — он стоит с каменным лицом, зато Петр рядом с ним при упоминании “больших надежд” улыбается — надо сказать, довольно криво.
Зал постепенно заполняется гостями, и мы расходимся: переводчики сопровождают ключевых сотрудников СВЕТа, только Дикарев отказался от помощи и ходит по залу один. Постоянно с кем-то беседует. Скоро я понимаю, как ему это удается: участники мероприятия по умолчанию говорят по-английски, все же этот язык является рабочим в их среде. Но Владимир Петрович, рядом с которым я двигаюсь по залу, специально просит собеседников переходить на французский, итальянский или испанский — и рассказывает, что рядом с ним сегодня будущий голос гаджета-переводчика. Гости в ответ радостно улыбаются, поздравляют русских разработчиков с таким смелым проектом, делятся своими планами и надеждами…
Шушутаж — сложная штука. Даже синхронный перевод, который считается высочайшим уровнем, не так сложен, как “перевод нашептыванием”. Дело в том, что синхронисты сидят в специально оборудованных кабинах, они пользуются звукоусиливающим оборудованием, и к тому же сменяются раз в 15 или в 30 минут, тут как повезет с клиентом. А вот занимаясь шушутажем, переводчик работает один, в самой гуще событий, ему приходится разбирать речь в естественных условиях, которые на банкете далеко не идеальны, и варьировать тон голоса — от реального шепота до довольно больших децибелов, если вдруг приходится перекрикивать шум. Нагрузка на мозг огромная, и это даже хорошо: весь мой стресс куда-то улетучился, я перевожу, как машина, совершенно забыв о своих переживаниях по поводу Дикаря.
И даже когда мы сталкиваемся лицом к лицу, работа меня не подводит. Я, словно коконом, защищена от лишних эмоций необходимостью точно передавать мысли собеседников на разных языках. Когда Владимир Петрович подходит к Дикарю, тот беседует с невысоким азиатом, и через минуту я обнаруживаю, что перевожу владельцу СВЕТа еще и с корейского — хотя в условиях задачи этого не было.
— Маша, вам необходимо отдохнуть, — наконец, говорит мне Владимир Петрович. — Вы справились замечательно. Но даже мне уже сложно это все,
