Он в третьей ложе проводку начал и бросил. Как-то придется выкручиваться.
Г л а в р е ж. Ладно, выкрутимся… Кстати, я вот смотрю, — где у нас рыжий куст был поролоновый? Помните, недавно получили рыжий такой осенний куст. Хочу его в первое действие поставить, в саду.
Х у д о ж н и к. Да вот он. (Показывает.) Только он позеленел. Знаете, как они быстро цвет меняют, эти пластики.
Г л а в р е ж (уже полный энергии). А второй куст — тот, зеленый? Может быть, он порыжел за это время? Сбегайте быстро в подвал, посмотрите.
Х у д о ж н и к уходит.
(Поворачивается к изобретателю.) Ну… как вас, Бабашкин, что же вы не объясняете? Я и так уже полдня потерял с вашим изобретением. Говорите же, я слушаю.
И з о б р е т а т е л ь (выступая вперед). Вы читали мою статью «Перцепция и апперцепция при ролевых играх детей дошкольного возраста»?
Г л а в р е ж. Читал. В «Театральной жизни». Дальше.
И з о б р е т а т е л ь. Не в «Театральной». В журнале «Вопросы дошкольного воспитания».
Г л а в р е ж. Ну да, правильно. Я же говорю, что читал. В этом самом «Воспитании». В прошлом году, летом, в отпуске.
И з о б р е т а т е л ь. В прошлом году этого журнала еще не было. Впрочем, не важно… Так вот, я рассматриваю театральное искусство с точки зрения электроволновой теории. С одной стороны — актер, с другой — зритель. Актер на сцене переживает, следовательно, его мозгом излучается волновая энергия. (Подняв руки к голове, быстро шевелит пальцами.) Понятно?.. А зритель в зале принимает энергию. (Делает ладонями подгребающие движения к голове.) Она попадает зрителю в головной мозг и вызывает там перегруппировку атомов — то, что мы, собственно, и называем эмоцией, чувством. Улавливаете мою мысль?
Г л а в р е ж. Ммм… Да. А что это за ящик у вас?
И з о б р е т а т е л ь. Я же сказал, что это не ящик. Аппарат… Короче говоря, талантливый актер отличается от посредственного только особо активной передачей энергии, индукцией. Ну вот, как по-вашему — что делала со зрителями, например, Элеонора Дузе?.. Ничего сверхъестественного. Всего только вызывала у них перегруппировку атомов в ядре ганглиозных нервных клеток головного мозга. Вы со мной согласны?
Г л а в р е ж. Вообще-то, конечно… Значит, от пьесы ничего не зависит?
И з о б р е т а т е л ь. От какой пьесы?
Г л а в р е ж. От той, которую в этот момент ставят на сцене.
И з о б р е т а т е л ь. Ах, от нее!.. Конечно, зависит. Но в целом-то очень мало. Строго говоря — ничего. Ведь в театре главное — вызвать у зрителя ту же эмоцию, какую испытывает актер. Правильно? А раз так — значит, надо увеличить подачу энергии из мозга исполнителя в зрительный зал… Вот сейчас я буду переживать, как артист на сцене, а вы смотрите мне в глаза. (Подходит ближе к главрежу и вперяет в него взор.) Ощущаете хоть что-нибудь?
Г л а в р е ж. Ннет. Ничего.
И з о б р е т а т е л ь. Отлично. Так и должно быть, потому что я неталантлив и от меня энергии исходит мало. А теперь стойте, как вы стоите. (Вынимает из кармана клочок бумаги, записывает что-то, сует в карман.) Где у вас тут штепсельная розетка?.. Ага, вот. (Проворно втыкает вилку в розетку, ставит аппарат на стоящее рядом старинное кресло. Поворачивает переключатель, отчего на стенке аппарата загорается зеленый огонек, и возникает легкое гудение. Становится напротив окуляра, смотрит в упор на главрежа.) Вот я опять начинаю переживать. Так… Переживаю… Переживаю… Еще переживаю…
Пауза.
Г л а в р е ж. Гм… гм… (Почесывает кончик носа.)
И з о б р е т а т е л ь (с энтузиазмом). Ну вот!
Г л а в р е ж. Что — вот?
И з о б р е т а т е л ь. Видите, вы почесали нос. А теперь прошу прочесть, что я здесь записал. (Вынимает из кармана клочок бумаги, подает главрежу.)
Г л а в р е ж (читает). «Чешется нос».
И з о б р е т а т е л ь. Вы поняли? (Выключает аппарат.)
Г л а в р е ж. А что я должен был понять?
И з о б р е т а т е л ь. Да вот этот момент индукции. Я представил себе, будто у меня нестерпимо чешется нос. Переживание было ничтожным. Но аппарат увеличил его мощность, и оно передалось вам. (Делает прежний жест, иллюстрирующий излучение волновой энергии.) Понятно?.. А второе в моем открытии — то, что все элементы актерского мастерства я перевожу на язык электростатики и электродинамики. Вот если вы читали мою статью «Перцепция и апперцепция…»
Г л а в р е ж (разозлившись). Стоп-стоп-стоп! Знаете, хватит! Вы бросьте меня морочить с этой перпе… как ее там. Я вам не Академия наук. Думаете, у меня время есть ваши теории выслушивать? Скажите прямо, что вы можете для нас сделать и что вам нужно, чтобы это сделать.
И з о б р е т а т е л ь (проникновенно). Нужно актера. Или актрису. Но только самую слабую вашу творческую единицу. Я направляю на нес аппарат, и она сыграет роль так, что все попадают.
Г л а в р е ж. С этого и надо было начинать. Я вам хотя бы Заднепровскую покажу. Она как раз вам подойдет. Мы ей недавно тарифную ставку отказались повысить, теперь сами не рады. И к прокурору она ходила, и в райисполкоме уже была, и в ЦК профсоюзов писала.
И з о б р е т а т е л ь. Прекрасно. Это то, что нужно. Знаете, только лучше, если актрисе не будет известно, что эксперимент проводится. Не надо ей ничего говорить, а то неудобно.
Г л а в р е ж. За кого вы меня принимаете? Идемте наверх, она должна быть там, в репетиционной. Готовим иностранную пьесу — перевел один местный деятель. Ящик можете оставить здесь.
Свет начинает меркнуть уже на последних словах главрежа. Становится темно. Слышны шаги, шорох, шум.
Г л а в р е ж. Осторожнее! Тут у нас такие переходы… Вот здесь, сюда.
Возникает приглушенный гул голосов, в котором выделяется: «Да ничего у нас с этой пьесой не выйдет!», «Конечно, я тоже говорила, что не получится…»
Здравствуйте, товарищи!
Воцаряется тишина. Становится светло.
В репетиционной комнате — о ч е р е д н о й р е ж и с с е р, З а д н е п р о в с к а я, м о л о д а я а к т р и с а, п е р в ы й а к т е р и в т о р о й а к т е р. На столике перед очередным режиссером экземпляр пьесы, в руках актеров — листки с ролью каждого.
В с е. Здравствуйте, Салтан Алексеевич… Салтан Алексеевич… Алексеевич…
Г л а в р е ж. Что это у вас за шум?.. Вот со мной товарищ Бабашкин из «Гипротеатра», приехал посмотреть нашу осветительную аппаратуру. Мы тут посидим в сторонке, я посмотрю, как у вас идут дела. (Садятся с изобретателем в стороне.)
О ч е р е д н о й р е ж и с с е р. Пожалуйста-пожалуйста, Салтан Алексеевич… Вот мы как раз пробуем разобрать конец первого действия. За этими стульями у нас бар. Положительный герой разговаривает с фермерами, а сейчас войдет отрицательный — тот, который на самом деле гангстер.
Г л а в р е ж. Я помню, помню, Борис Генрихович. Пьесу я знаю.
О ч е р е д н о й р е ж и с с е р. Игорь, ты готов?
Первый актер отходит в сторону и кивает.
Второй актер и молодая актриса с листками в руках садятся и принимают вид людей, оживленно беседующих.
Внимание, товарищи! Начали! (Хлопает в ладоши.)
П е р в ы й а к т е р (делает несколько шагов вперед). «Хэлло, Боб! Рад тебя видеть».
В т о р о й а к т е р. «Хэлло, Джим!»
П е р в ы й а к т е р. «Опять ты выступал против мистера Паркера. Не советую тебе с ним связываться. У него длинные руки. Брось
