какого черта я не знаю об этом?
Именно в этот момент я жевала очередной кусок пепперони, а от удивления еда попала не в то горло, и я закашлялась. А какого черта я не знаю, что у меня с ним что-то может быть?!
— Эй, Поль, ты как? — встревоженно спросила, хлопая меня по спине, Карина.
Сделала большой глоток воздуха и показала жестом, что все путем.
— Ты осторожнее. Хочешь, я принесу тебе воду?
Чуть было не согласилась, чтобы немного прийти в себя и хорошенько подумать над ответом, который она, несомненно, потребует, но тут ожил мой телефон. Тихо завибрировал в моем кармане, уведомляя о входящем сообщении. Отчего-то не было сомнений по поводу отправителя. Марк. Хотя… Кто еще, кроме него, будем мне писать? Разве что Гоша и еще пара знакомых, но… Но надеюсь, что не они.
— Нет-нет, — покачала головой и поспешила ее успокоить: — Я в порядке. Сама сейчас спущусь.
Подруга окинула меня внимательным взглядом, но кивнула и попросила:
— Сделаешь мне чай тогда?
— Конечно, — поднялась и уже у дверей уточнила: — Две ложки сахара, как и всегда?
Девушка вгрызлась в пиццу и с полным ртом проговорила:
— А ифшо деферт!
Невольно улыбнулась. Она выглядела такой забавной с набитыми щеками… Как бурундук.
На кухне достала смартфон и открыла мессенджер. Я оказалась права.
Марик: "Помнишь, что ты обещала вести себя хорошо? Никаких вечеринок и шабашей!"
Теперь моя улыбка могла посоревноваться с улыбкой Чеширского кота.
"Ой. А мы тут уже вовсю гуляем. Если поспешишь, то успеешь на жертвоприношение!" — напечатала я.
Следующее сообщение не заставило себя ждать:
Марик: "Жертвоприношение? Мне начать волноваться за сохранность дома?"
Марик: "Однажды кое-кто чуть ли не устроил потоп. Потом пожар. Мне продолжать?"
"Не надо. Роль жертвы точно твоя", — обидевшись, ответила я. За те случаи мне было стыдно до сих пор, и припоминать их не стоило.
Марик: "Сделай вид, что здесь шутка, потому что то, что у меня в голове, лучше тебе не писать"
Я ведь не знаю, что он хотел сказать, но почему краснею до кончиков волос?! Немного подрагивающими пальцами прислала парню плачущего от смеха смайлика.
Мы с ним еще немного пообщались, пока я ставила чайник, а потом заваривала ароматный ягодный чай и выкладывала на тарелки шоколадный торт.
Марик: "Я сейчас убегаю, но через пару часиков буду дома. Приду голодный, так что хочу желательно мясной ужин или же я съем тебя", — своеобразно подвел итог разговора братец.
Марик: "Хотя… Слушай, мне зашел вариант с "или". Только представь: ты, я, полутьма кухни, я уже готов, но в самый ответственный момент приходит страшное понимание. Мы забыли тебя посолить и поперчить!"
Прочитав его письмо, не сумела сдержать смех. Ну и как можно быть настолько потрясающим, а, Марк? Гадом, сволочью, но шикарным гадом и сволочью?
В свою комнату поднималась очень медленно — мне нужно было время, чтобы убрать с лица совершенно глупое выражение и немного успокоиться. Я чувствовала себя воровкой или какой-нибудь преступницей. Будто похищаю чье-то счастье, занимаю чью-то жизнь и с жадностью впитываю всю ту нежность, которую Марик должен отдавать другой. Не мне. Но я, как последняя скряга, не могу его отпустить. Все время отталкиваю, понимая, что у нас нет будущего, но всего лишь на два шага. На такое ничтожное расстояние, потому что боюсь и безумно ревную. Только представлю, что он встречается с девушками для определённых целей… Нет, не хочу об этом ни думать, ни тем более знать о его похождениях.
У самого порога спальни прикрыла глаза и выдохнула. Что-то на этот раз посиделки с Кариной меня морально вымотали. Настолько, что как-то не хочется возвращаться к беседе.
— Рин, я принесла торт… — толкнула ногой дверь и вошла в помещение.
Недоуменно повертела головой. Пусто.
Поставила поднос с чаем и сладостями на столик и удобно устроилась на диване. Скорее всего, подруга пошла в туалет. Однако я выждала больше пяти минут, а ее все не было. В конце-концов я не выдержала и пошла искать пропажу, очень надеясь, что она не обиделась и не сбежала домой, пока я пропадала на кухне.
Не знаю, зачем, но заглянула в комнату Марка — он ее больше не запирал, затем проверила ванную и хотела было посмотреть на первом этаже, но вдруг раздался протяжный скрип двери. У нас скрипела лишь одна дверь — ведущая в кабинет папы.
— Карина? — позвала, направляясь в другую часть дома.
Туда я старалась не заглядывать — столько всего мне напоминало об отце. Его вещи убрать мы не решились. Глупо, конечно, но просто рука не повернулась. Казалось, если оставить все нетронутым, то он в какой-то мере с нами. Запах его духов хранят стены, ковер и паркет помнят его шаги, а я помню его тепло. Да, глупо, но где взять силы, чтобы развеять путы самообмана?
Я застала Карину выходящей из кабинета отца. Удивленно посмотрела на напрягшуюся девушку.
— Что ты здесь делаешь? — нахмурившись, спросила я.
Нервно улыбнувшись, она выдала какой-то бред про то, что ей еще давно приглянулась одна из картин папиной коллекции, и Рина решила узнать имя художника, пока я занята. Точно бред, учитывая, что еще пару месяцев назад она назвала работы Мане и Моне бездарной калякой, но в ее исполнении даже бред выглядел убедительно.
— Прости, что тебя не подождала, — добавила, опустив глаза. — Это было неправильно.
— Ничего, все в порядке. Идем есть торт, — не стала дальше развивать тему, потому что доверяла ей, однако не смогла не поинтересоваться: — А что за художник, кстати?
— Николай Андронов, — после небольшой заминки ответила подруга. — У него невероятный стиль.
***
— Мне нужна помощь, — когда Карина отложила в сторону кружку, произнесла я.
— М? На свидание собрать? — она вскинула свои идеально ровные брови, а затем одобрительно качнула головой: — Давно пора! Неужели я дожила до этого светлого дня?! Гоша, наверное…
— Нет, я о другом, — пусть это и некрасиво, но я перебила на полуслове. — О более серьезном и важном.
Рина села ровнее и внимательно на меня посмотрела, готовая выслушать.
— Понимаешь… — выдохнула, сжала сильнее ручку своей чашки. — После смерти отца Марк работает не покладая рук. Я хочу ему хоть как-нибудь помочь, но не могу придумать ничего путного.
Я ждала любой реакции, но только не неестественного смеха. Карина где-то с минуту смеялась, а затем резко замолчала. Снова откинулась на подушки и совсем невесело усмехнулась:
— Надо же, а ты шутить научилась, Довлатова.
— Я серьезна как никогда, — уже пожалела,
