после жарко впивается в губы.
Я не ожидал. Думал, будет долго дуться и отказываться разговаривать со мной.
Крышу срывает нахрен. Мозг отключается, обостряя инстинкты. Кровь за секунды закипает в жилах, будто по венам заструилась лава.
Я пил её, как воды оазиса в жаркой пустыне после многодневных блужданий по горячим пескам. Жадно глотал каждый стон, срывал тонкую ткань с вожделенного тела и прижимал к себе, стараясь оказаться ближе и почувствовать свою малышку всем телом.
Полина скользнула пальцами под футболку, погладила мой живот, сводя с ума, и принялась расстёгивать джинсы, не позволяя больше тереться о её бёдра. И это была безумная сладкая пытка, ведь моя маленькая мстительная девочка не собиралась спускать с рук мою последнюю отвратительную выходку.
— Что ж ты со мной делаешь, Поля? — выдохнул в улыбающиеся губы. — Я взорвусь.
— Я соберу и буду бережно хранить все кусочки тебя на полочке в спальне, — хмыкнула она, запуская горячие пальцы под ткань боксеров.
Толкнулся в её руку, ощутив волну удовольствия, и жадно захватил губы, не позволяя больше болтать.
Как избавились от одежды не помню. Знаю только, что едва ли не вылизал свою девочку с ног до головы. Потому что вкусная, сладкая, моя. Взрывное удовольствие, когда оказался в ней. Умопомрачительное, сметающее всё на своём пути.
Поля выгибается в моих руках, подставляя шею для новых поцелуев, и я жадно набрасываюсь, стараясь брать и давать. Стремясь насладиться желанным телом, насладиться её близостью и достигнуть в этом наивысшего пика. Но даже после этого мне будет мало. Ничтожно мало.
Подхватив Полину, унёс её в спальню и уложил на недавно заправленную постель, в которой все эти дни она спала без меня.
— Прости меня, малышка, — шепчу в её губы, снова и снова их касаясь. — Я слишком боюсь за тебя, чтобы втягивать в разборки.
Тонкие пальцы скользнули в мои волосы и потянули назад, чтобы я увидел недовольство в её глазах.
— Мы обязательно вернёмся к этой теме, Марк. А теперь продолжай извиняться, но в другой форме.
Я улыбнулся, прекрасно понимая, что эта вредина точно не успокоится, пока не расскажу ей, как всё прошло. Мне ничего не оставалось, кроме как, заглаживать вину вновь и вновь… в этой самой постели, потому что ни за что не расскажу о некоторых вещах, способных сделать ей больно.
И я вернулся к прерванному. Толкнулся, ловя новый стон губами и принялся жадно зацеловывать. Мне нравилось, как она стонет. Нравилось, как чувствует каждое мое движение. Нравилось, как скулит мое имя перед тем как взорваться бурным оргазмом и сжать меня пульсирующей плотью. Я догнал её в несколько толчков. И только через несколько долгих секунд, когда стук сердца начал стихать, а удовольствие растворилось в крови, лёг на бок и притянул Полю в свои крепкие объятия.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — Но если ты ещё раз так исчезнешь, не задумываясь убью при первой же встрече.
— Никогда больше, Поль, — усмехаюсь в макушку. — Во всяком случае, пока на то не будет серьёзных причин. Ну и лучше умереть от твоей руки, — произнёс улыбаясь, за что тут же получил тычок в бок.
— Я тебя предупредила!
— Я понял, — сообщил примирительно. Сжал чуть крепче и прошептал на ушко: — Я люблю тебя, малышка.
Эпилог
Я впервые в своей жизни встречала Новый год, смачивая ноги в океане. Странное чувство, надо признать. Ни тебе снега, ни ранних салютов, ни промозглого холода. Только маленькая искусственная ёлочка, украшенная Марком фантиками от конфет и найденными в доме крышками от бутилированной воды, имитирующих сейчас блестящие шарики.
— Как же ты не додумался купить игрушек? — спросила лукаво, склонив голову набок, наблюдая за тем, как самый лучший на свете мужчина в моей жизни ищет на смартфоне телеканал на московском времени, чтобы посмотреть поздравление президента в режиме онлайн.
— Я очень торопился к тебе, — усмехнулся в ответ, ставя телефон на поднос-столик, вытащенный Марком же из спальни.
Он уже успел принести бутерброды с красной икрой, бокалы и шампанское. Меня же просил лечь на песочек, подставив ножки ласковым волнам, и наслаждаться вечером.
— Торопился целых две недели, пока я тут с ума сходила и не находила себе места, — да, во мне всё ещё говорила обида. Такое сложно забыть.
— Я и сегодня буду извиняться за это, — он обернулся и дьявольски улыбнулся, опалив меня жарким взглядом. — И завтра, и последующие недели, месяцы и годы.
После взял бутылку с шампанским в руки и принялся открывать.
— Я бы не загадывала так надолго на твоём месте, — хмыкнула и перевела взгляд на экран смартфона, где началось поздравление президента.
А вот Марику моё высказывание не понравилось. Он снова повернулся, прищурился, но ничего не сказал. Просто смотрел несколько долгих минут, но вернулся к делу за пару секунд до начала боя курантов. Пробка вылетела с хлопком и струёй пенной жидкости. Марк наполнил бокалы, убрал бутылку, но прежде, чем вручить мне бокал, взял мою правую руку и медленно, с каким-то особым удовольствием и злой усмешкой, надел на безымянный палец кольцо.
— Ты будешь моей женой, Поля.
Не вопрос — постановка перед фактом.
И пусть мне захотелось из вредности сказать категорическое “нет, ещё рано”, но я не смогла произнести ни слова, потому что… Ну, потому что это Марк. Я знаю его всю жизнь. Люблю его всю жизнь. И я просто не могу сказать ему это неуместное, глупое “нет”.
— Почему я не могу дать тебе отпор? — спрашиваю скорее себя, чем его, но Марк всё равно отвечает с привычной злой усмешкой:
— Потому что ты моя. Давно. Прочно. Бесповоротно.
