Лициний был окончательно разгромлен Константином в 324 году. Свидетель событий Евсевий завершает повествование на изображении «поверженного» Лициния (Hist. Eccl. X.9.6). Однако Константин должен был задаться вопросом о дальнейшей судьбе своего противника, с которым был связан узами родства. Близкий к описываемым событиям Аноним Валезия сообщает: «На следующий же день (после окончательного поражения Лициния. – И. М) Констанция, сестра Константина и жена Лициния, прибыла в лагерь брата, испросила для супруга жизнь и добилась своего» (Origo 5.28). Псевдо-Аврелий Виктор дополняет это сообщение: «Константин Лициния принудил, договорившись о его безопасности (pacta salute), передать [ему] царственное одеяние через жену (т. е. Констанцию. – И. М.)» (Epitome de caes. 41.7). Примечательно, что Констанция не отреклась от мужа, как в свое время Фауста – от отца. В обоих случаях Константин обязуется сохранить Лицинию жизнь, гарантом/свидетелем чего является Констанция. Через некоторое время Лициний все же был убит – «вопреки долгу клятвы», как замечает Евтропий (Brev. X.6.1). Традиция дает еще немало объяснений этого убийства Лициния[406], в том числе довольно комплементарных по отношению к Константину. Однако понятно, что оно стало ударом по сестре, которая, разделив судьбу Анастасии, обратилась во вдову преданного забвению мужа. Ее сын был лишен титула цезаря, который перешел третьему сыну Константина, Констанцию. Повествуя об убийствах 326 года, Евтропий отмечает, что погиб и этот «талантливый юноша» (Brev. X.6.3). Его убийство подтверждает Иероним (Chron. p. 191 k) и следующий за ним Орозий (Hist. VII.28.26). Во всех этих случаях Лициний-мл. обозначен как сын Констанции без указания отца, который был предан «проклятию памяти». Его убийство, очевидно, должно было устранить какую-либо вероятность угрозы правящему дому Константина Великого.
К двадцатому году пребывания Константина у власти две из его сестер были задействованы им в своих политических интересах, исходя из них выданы им замуж и опять же исходя из них остались вдовами. Овдовев, они должны были находиться при нем. Каково было их положение в этот период?
Начнем с Констанции. Надпись из Рима называет ее «… (начало стерто[407]. – И. М.) рожденной от сиятельного и божественного рода, достопочтенной сестрой господина нашего, Константина августа, и теткой господ наших, [двух][408] блаженнейших цезарей, госпожой нашей, знатнейшей дамой.» (CIL VI.1153 = ILS 711). Датировать надпись трудно, однако если принять мнение Т. Моммзена об упоминании Лициния в стертом начале надписи, то она должна была быть воздвигнута в период 317–324 гг. (впрочем, неясно, почему указано только два цезаря, хотя их в этот период было три). Для нас важнее, что Констанция располагала титулом «знатнейшей дамы». Он фиксируется и на монетах, выпускаемых в строящемся Константинополе в 326–327 гг., где Констанция также названа «сестрой Константина августа»[409]. Итак, Констанция осталась при том же титуле, что и при жизни мужа, однако факт ее брака с правившим императором-августом затушевывается родственной связью с Константином Великим. Любопытно, что статус сестры превращается, по сути, в официальный титул.
Христианская традиция зафиксировала ее участие в церковных делах. Филосторгий сообщает, что при ее содействии проарианские епископы приняли постановления Вселенского собора 325 года (Philost. Hist. Eccl. I.9, p. 10–11). Перед смертью она рекомендовала Константину некоего пресвитера из числа сторонников Ария. Сообщая о ее болезни и последней воле, Сократ Схоластик (Hist. Eccl. I.25) и Созомен (Hist. Eccl. I.27) отмечают, что император навещал сестру, в том числе посетил ее и перед самой ее смертью. После ее смерти торговый порт Газы, по сообщению Евсевия, получил «превосходное наименование [в честь] благочестивой сестры императора» (Vita Const. IV.37). После Елены – это второй случай наименования географического объекта в честь члена семьи Константина.
Об Анастасии источники молчат. Дюканж со ссылкой на Зосима полагал, что Анастасия могла сочетаться браком с Оптатом[410], заметной фигурой при дворе Константина – мы упоминали его в параграфе о женщинах императора. Однако Зосим, упоминая Оптата (Hist. Nov. II.40.2), ничего не говорит о браке, а сообщение Либания о жене Оптата, как мы видели, никак не указывает на Анастасию. Обращает на себя внимание памятник материальной культуры, а именно церковь Св. Анастасии в Риме. Еще Ф. Б. Уайтхэд предположил, что эта церковь, одна из древнейших в Риме, была основана членом императорской семьи, тем более что располагается она на Палатине, в окружении императорских резиденций[411]. Больший интерес, однако, вызывает комплекс Анастасиевых терм в Константинополе, который, согласно Аммиану Марцеллину, был назван «в честь сестры Константина»[412] (Res Gest. XXVI.6.14). Это указывает, что император не забыл свою сестру и нашел нужным почтить ее (или ее память) при устройстве новой столицы.
На основании имеющихся данных можно сделать вывод, что Константин окружил своих овдовевших сестер почетом, и почести должны были стать своеобразной компенсацией за потерю мужей (и в случае с Констанцией – сына). В любом случае эти попытки загладить вину выглядят достаточно неуклюже. Обратим внимание на их пропорциональность: больший почет был оказан Констанции, вдове правившего императора – августа, между тем как Анастасия была почтена куда скромнее – в соответствии со своим статусом супруги цезаря-десигната. Это обстоятельство примечательно характеризует саму личность и характер Константина Великого.
Источники не освещают жизнь третьей сестры императора – Евтропии. Псевдо-Аврелий Виктор (Epitome de caes. 42.3) и Зосим (Hist. Nov. II.43.2) называют ее матерью Юлия Непотиана, пытавшегося захватить власть в Риме в 350 году. На основании имени исследователи полагали его сыном[413] консула 336 года Вирия Непоциана[414]. Подробности его карьеры неизвестны, что предполагает в нем малозаметного сенатора. Молчание авторов о судьбе Евтропии в правление ее брата указывает, что она вела частную жизнь.
