Введение. Узреть невидимое
Моя цель – раскрыть и понять жизнь подавляющего большинства населения Римской империи в период с начала первого тысячелетия (правление императора Октавиана Августа) по III в., когда ее единственным и полновластным правителем стал Константин Великий. «В истории Греции и Рима, – пишет в своем руководстве к древним письменным источникам британский историк Майкл Кроуфорд, – очень многое остается непознаваемым». Имеющиеся сведения весьма разрозненны и зачастую недоступны для понимания. Историки бурно обсуждают вопрос, насколько глубоко мы можем познать жизнь Древнего Рима. Мир XXI в. разительно отличается от древнеримского мира, особенно что касается наших взглядов и мироощущения. Учитывая, что данных о повседневной жизни народов Римской империи сохранилось чрезвычайно мало, можно подумать, что простые римляне навсегда останутся для нас невидимыми, неизвестными.
Но не будем отчаиваться. Мы можем пополнить представление о каком-либо конкретном периоде времени, в частности, благодаря тщательному изучению письменных источников, относящихся к более раннему или, наоборот, к более позднему времени. В древности образ жизни изменялся не так стремительно, как в наше время. Длительное существование аграрной культуры и экономической системы Древнего мира позволяет предполагать, что в основном люди жили и действовали на протяжении его истории более или менее типично – не потому, что жители разных территорий контактировали друг с другом, а потому, что им приходилось вести борьбу за существование в одних и тех же условиях. В этой книге рассматривается жизнь простых людей не только самого Рима, но и Древнеримской империи в целом. Казалось бы, в латиноговорящих областях римское начало было более сильным, чем там, где преобладали другие языки, но это не подтверждается ни источниками, ни простой логикой. Мы обнаруживаем множество полезных документов из тех частей империи, где господствовал греческий язык, особенно из Египта. В них содержатся интереснейшие сведения не только о жизни в деревнях, но и о социальных условиях и быте населения, проживавшего в больших и малых городах, зачастую основанных или управлявшихся по римскому образцу, что порождало одинаковые представления и отношения. Это не исключало огромного разнообразия в различных областях империи, не означало, что все думали и поступали совершенно одинаково. Но сходство социальных условий и, как следствие, взглядов и норм поведения позволяет использовать сведения из многообразных источников при условии правильной постановки вопросов и критической оценки ответов.
Но если это дает нам возможность более уверенно использовать сведения из разных периодов и относительно разных территорий, то перед нами остается проблема, касающаяся непосредственно первоисточников. И это понятно. Дошедшие до нас древние тексты, которые в основном были адресованы аристократии и написаны ее представителями, не отражают жизни и взглядов низов. Об этом ясно сказал древнеримский историк Аммиан Марцеллин, когда признавался в своих опасениях критики за то, что в своем трактате не упоминал о таких мелочах, как, например, причина наказаний, которым подвергались рядовые воины, или описывал крепости, не представлявшие большого военного значения: «Мелочи такого рода не согласуются с принципами исторического изложения, которое обыкновенно остается на уровне важнейших событий и не вдается в детали. Тот, кто хотел бы получить сведения обо всем подобном, пожалуй, готов подумать, что можно исчислить неделимые тела, движущиеся в пространстве, атомы, как мы (греки) называем их» (Римская история. 26.1.1).
Действительно, древнеримского или древнегреческого историка больше интересовали предметы, затрагивавшие высшие классы общества (т. е. политика и войны), их дискуссии о философии и эстетике, введении законов и контроле над их исполнением с целью сохранности общественного строя, где власть принадлежит аристократии. Ежегодно появлялось множество произведений на эти темы, столь дорогих сердцу исследователя Античности, но в них практически ничего не говорилось об интересующих нас проблемах. Условно источники наших знаний о Древнем мире можно разделить на две категории: первые создавались элитой с целью запечатлеть современную ей жизнь; а вторые давали нужные нам сведения лишь мимоходом, да и то изредка. Как правило, первые нам практически бесполезны, тогда как вторые могут представлять большую ценность. Какой-нибудь известный автор, избравший темой своего сочинения, допустим, захватнические войны древних римлян, порой мельком упоминал о незначительных вещах и событиях, которые в сочетании с другими данными помогают составить представление о простых людях. В исторических трудах, оставленных нам древними римлянами и греками, впрямую не говорится о жизни людей низших классов. Но, по крупинкам собирая драгоценные сведения, мы можем нарисовать панораму жизни незаметных римлян, хотя сам автор труда об этом и не помышлял, и дополнить ее с помощью экстраполяции и сведений, почерпнутых из множества других источников. Я долго искал определение для оставшихся незаметными представителей низов, которые являются предметом данной книги, и решил назвать их «простые, обычные люди». Это определение отделяет их от элиты и позволяет объединить самых разных людей: мужчин и женщин; довольно богатых, обладающих средним достатком и живущих за чертой бедности; рабов, вольноотпущенников и свободнорожденных, законопослушных граждан и преступников. Эти простые люди жили в обществе, где абсолютными хозяевами являлись представители небольшой группы знати, упорно державшейся за власть и допускавшей к ней лишь тех, кто обладал богатством, традициями, происхождением и влиянием. Знать выражала интересы трех классов (ordines). Высшим из них считались сенаторы – самые значимые в социальном и политическом отношении, но не всегда самые богатые. Всадники (equestrian) больше были заинтересованы в приобретении состояния, чем влияния и положения сенаторов. Деятельность людей из класса декурионов, управлявших городскими советами по всей империи, отражала сословное разделение Рима на сенаторов и всадников; обычно эти люди были беднее первых двух классов, правда, иногда местными декурионами становились и всадники. Всего в этих трех сословиях насчитывалось не более 100–200 тыс. человек (т. е. менее половины процента от населения империи в 50–60 млн человек), из которых взрослых мужчин было что-то около 40 тыс. Если учитывать, что в это время Римская империя занимала территорию приблизительно в 2,5 млн кв. миль, то на каждые 60 кв. миль в среднем приходилось по 1 взрослому мужчине из элиты. Поскольку в основном аристократия предпочитала жить в Риме, в других областях это соотношение оказывалось еще меньше. Однако эти малочисленные и широко разбросанные представители власти контролировали почти все стороны жизни империи. И хотя элита не является главным предметом настоящего исследования, нужно постоянно помнить о ее влиянии на остальные 99,5 % населения империи.
Нижеследующие главы посвящены различным группам незаметных людей, причем некоторые из них фигурируют в нескольких главах, например, «Обычные мужчины» и «Солдаты»; «Обычные женщины» и «Секс за деньги – проституция». Цель каждой главы – как можно глубже проникнуть во внутренний мир этих людей: понять, чем они жили, какие проблемы их волновали. Дэвид Поттер, американский исследователь, пишет: «Не может быть универсального определения истории и исторического процесса, который исключает в высшей степени субъективный отбор данных и их подачу». Книга, которая лежит перед вами, составлена на основании отобранных лично мной данных, показывающих мироощущение простых людей; свивая порой самые контрастные нити, я пытался «соткать» картину жизни обычных римлян. Должен признаться, я был полностью увлечен стремлением пролить свет на пребывающее в тени население огромной древней империи. Надеюсь, читатель получит удовольствие в процессе ознакомления с захватывающей панорамой жизни невидимых людей, которые наконец-то стали видимыми.
