— Это угроза? — Шарлотта подвинулась немного ближе, чтобы самой взглянуть на письмо.
— Трудно рассматривать его как что-то другое. Хотя, конечно, в любом случае это не может быть смертельной угрозой.
Мир, полный страхов, открылся в воображении Шарлотты. Бедная Лили! Кто угрожал ей и почему она не чувствовала, что может обратиться к ним за помощью? Какая невидимая борьба происходила под наглаженной черно-белой формой прислуги в их доме?
— Как вы думаете, что они хотели от нее? — спросила она. — Кто написал письмо? Вы сможете найти их и наказать?
— Они, может быть, не убивали ее.
— Мне неважно! Они напугали ее! Они пытались заставить ее сделать что-то, а она не хотела! Разве это не преступление?
Инспектор смотрел на нее с удивлением. Он понимал ее гнев, негодование, чувство жалости и, возможно, вины, потому что все произошло у нее под носом, а она ничего не заметила.
— Да, это преступление… если только мы сможем доказать его. Но мы не знаем, кто написал письмо и что хотел от нее. А бедняжка мертва и не может написать жалобу.
— Вы собираетесь искать его? — настаивала Шарлотта.
Питт протянул руку, чтобы дотронуться до нее, затем опомнился и отдернул ладонь:
— Мы попытаемся. Но я сомневаюсь, что человек, который написал письмо, ее и убил. Она была удавлена сзади проволокой, точно таким же способом, как Хлоя Абернази и служанка Хилтонов. Взломщик мог угрожать двум служанкам, но он никогда бы не подумал угрожать такой особе, как Хлоя Абернази. — Его глаза открылись шире оттого, что ему пришла новая мысль. — Если только он не принял ее за Лили… Они были одинакового роста, и цвет волос у них совпадал. Возможно, в темноте…
— Почему он угрожал им? Я имею в виду двух служанок.
— Почему? Грабители часто используют служанок, чтобы те посмотрели и потом рассказали им, где находятся ценности в доме. Может быть, она отказалась и… — Он вздохнул. — Но, мне кажется, этот метод используется редко и совсем не обязателен. Грабитель может узнать достаточно много от служанок, которые работают в доме и много болтают.
— Почему она не пришла к нам?
— Вероятно, потому, что это был вовсе не грабитель, а воздыхатель, — ответил Питт. — Что-то, что, как она считала, вам знать необязательно. То, что, она думала, вы не одобрите. Я думаю, мы никогда не узнаем об этом.
— Но вы попытаетесь узнать?
— Да, мы попытаемся. И вы поступили совершенно правильно, принеся письмо сюда. Спасибо.
Шарлотте стало очень неуютно под его взглядом, и она снова осознала обшарпанность комнаты, в которой находилась. Что заставило его стать полицейским? Она поняла, как мало знает о нем. И, как обычно это случалось ранее, ее мысли вылились в слова.
— Вы всегда были полицейским, мистер Питт? — спросила она.
Вопрос удивил инспектора, но тут же в его глазах мелькнула искра удовлетворения, которую в любое другое время она сочла бы оскорбительной.
— Да, с семнадцати лет.
— Почему? Почему вы захотели стать полицейским? Здесь вам приходится иметь дело с таким количеством… — Она не могла найти точных слов для всего того убожества и нищеты, которые себе представляла.
— Я вырос в деревне. Мои родители состояли на службе — мать кухаркой, отец лесничим. — Он скривился, как бы вспомнив о разнице их положений. — Они состояли на службе у знатного богатого человека. У него были дети, один сын — примерно моего возраста. Мне было позволено сидеть в классной комнате во время уроков. Мы играли вместе. Я знал о деревне больше, чем он. У меня были друзья среди охотников, браконьеров и цыган. Все это было захватывающе интересно для сынка из господского дома с множеством сестер и бесконечными уроками. Однажды из поместья были украдены фазаны. Обвинили моего отца. Его судил выездной судья и признал виновным. Отец был сослан в Австралию на десять лет. Естественно, в душе я был уверен, что он не делал этого. Я потратил много времени, чтобы доказать это, но не преуспел. Вот тогда я и решил…
Шарлотта представила себе ребенка, полного заботы и отчаяния, смятенного и мучающегося от несправедливости. Она почувствовала нежность к нему, и это напугало ее. Девушка быстро встала и вздохнула.
— Я поняла. И вы оказались в Лондоне. Как интересно. Спасибо за то, что вы мне рассказали. Сейчас я должна возвращаться домой, а то домашние будут волноваться.
— Вы не должны идти домой одна, — нахмурился он. — Я пошлю с вами сержанта.
— Я думала, что, возможно, вы захотите поговорить с Милли, и взяла ее с собой.
— Я не вижу причин, почему я должен говорить с ней сейчас. Но я рад, что вы догадались взять ее с собой. — Он улыбнулся и помахал рукой. — Прошу прощения за мои сомнения в вашем здравом смысле.
— До свидания, мистер Питт. — Шарлотта пошла к двери.
— До свидания, мисс Эллисон.
Она знала, что он стоит в дверях, наблюдая за ней, и из-за этого была жутко неловкой. Она чуть не упала, переступая через порог; ей пришлось схватить Милли за руку, чтобы не потерять равновесие. Почему самый обычный полицейский заставляет ее чувствовать себя такой… такой растерянной?
Через три дня Шарлотта посетила дом Абернази. Она была там одна, потому что Сара и мама находились буквально за углом, у викария.
— Хотите еще чаю, мисс Эллисон? Так благородно с вашей стороны посетить нас.
— Благодарю вас. — Шарлотта подвинула свою чашку. — Приятно видеть, что вы выглядите намного лучше.
Миссис Абернази мило улыбнулась.
— Когда снова видишь в доме молодых людей, это помогает. После смерти Хлои так долго никто не заходил… По крайней мере, мне так казалось. Никто, особенно молодые люди, не хочет посещать дом в трауре. Слишком чувствительное напоминание о смерти, когда каждый хочет думать о жизни.
Шарлотта хотела успокоить ее, дабы та не полагала, что друзья Хлои оказались бездушными и думали больше о своих развлечениях, чем о ее горе.
Она подалась немного вперед:
— Может быть, они не хотят вторгаться? Когда кто-то глубоко шокирован, он не знает, что сказать. Невозможно поправить положение, и каждый боится быть неуклюжим, боится ухудшить положение, сказав что-нибудь глупое…
— Вы очень добры, моя дорогая Шарлотта. Я хотела бы, чтобы бедняжка Хлоя искала таких друзей, как вы, а не таких безголовых, какие у нее были. Все началось с этого ужасного Джорджа Эшворда…
— Что? — Шарлотта так удивилась, что забыла о всякой вежливости.
Миссис Абернази посмотрела на нее с легким недоумением:
— Я не хотела, чтобы Хлоя была так дружна с лордом Эшвордом. Я знаю, что он джентльмен, но иногда знатные особы имеют такие странные привычки, которые даже мы, люди не из высшего круга, не одобряем и себе не позволяем.
