— Я не знала, что Хлоя была знакома с лордом Эшвордом. — Теперь Шарлотта действительно была встревожена. Она представила себе личико Эмили. — Она хорошо его знала?
— Много лучше, чем хотели бы ее отец и я. Но он обворожил ее, и он имел титул. Вы не можете указывать молодой девушке… — Она заморгала.
Шарлотта хотела бы сменить тему разговора — она знала, что это может только усилить боль там, где она уже и так была слишком глубока, — но ради Эмили она должна знать.
— Вы думаете, он плохо обращался с Хлоей? Что он был недостаточно открыт с ней?
— Мистер Абернази очень рассердится на меня за то, что я вам это говорю, — ее лицо осунулось, — но я думаю, что, если бы Хлоя не знала этого человека, она бы сейчас была жива.
Шарлотта почувствовала, будто входит в темный коридор и какие-то тени надвигаются на нее.
— Что вы имеете в виду, миссис Абернази?
Женщина подалась вперед, вцепилась в руку Шарлотты:
— О, пожалуйста, не спрашивайте об этом! Мистер Абернази говорит, что у меня могут быть жуткие неприятности, если я буду болтать об этом слишком много.
Шарлотта положила другую руку поверх руки миссис Абернази, и та крепко вцепилась в руку девушки.
— Конечно, не буду, но мне хотелось бы знать, почему вы считаете, что Джордж Эшворд так плохо влиял на нее. Я встречала его, и хотя он мне безразличен, я бы не судила его так строго, как вы.
— Он обольщал Хлою, заставляя ее верить в такие вещи, которые недостойны девушки ее положения. Он водил ее в места, где были женщины низкой нравственности.
— Откуда вы знаете? Хлоя говорила вам об этом?
— Она с нами мало разговаривала. Но я слышала от тех, кто видел их там. Один джентльмен, друг мистера Абернази, говорил ему, что он видел Хлою там, где не ожидал увидеть девушку из уважаемой семьи.
— И этому другу можно доверять? Может быть, он ошибался или преувеличивал? У него не было злобы на вашу семью? Не было желания испортить репутацию Хлои?
— О, вовсе нет. Самый честный из мужчин! Боже мой…
— Тогда простите меня, но что он делал в таком месте, которое вы мне описали?
Миссис Абернази растерялась на миг:
— Моя дорогая Шарлотта, для мужчин все по-другому! Им можно посещать места, абсолютно неприемлемые для женщин высоких моральных качеств. Мы все должны принимать такие вещи.
Шарлотте совсем не хотелось принимать такие вещи, но ситуация не позволяла начинать спор на данную тему.
— Я понимаю. И вы чувствуете, что именно лорд Эшворд ввел Хлою в нежелательную компанию и даже уговорил ее делать нечто, неприемлемое не только для нее, но для любой девушки благородного воспитания?
— Да, я так думаю. Хлоя не принадлежала к его миру. И я думаю, она умерла потому, что он пытался ввести ее в свой мир.
— Позвольте мне правильно понять вас, миссис Абернази. Вы говорите, что думаете, будто лорд Эшворд или кто-то из его круга убил Хлою?
— Да, Шарлотта, я верю в это. Но вы обещали не говорить никому, что я так думаю. Ничто не может вернуть Хлою, и мы не можем мстить таким людям.
— Кто-то должен не допустить повторения этого. — Шарлотта начала сердиться. — Фактически, это чья-то обязанность.
— Но Шарлотта, пожалуйста, я ничего не знаю! Это все мои глупые фантазии. Может быть, я совершенно не права, и я, возможно, несправедлива… — Она встала, очень обеспокоенная, и всплеснула руками. — Вы мне обещали!
— Миссис Абернази, моя родная сестра — близкая знакомая лорда Эшворда. Если то, что вы сказали, — правда, как я могу не проявлять интереса к вашим чувствам, правильные они или нет? Я обещаю, что ничего не скажу, если только не увижу, что Эмили в опасности. Тогда я не смогу молчать.
— Моя дорогая! — Миссис Абернази почти упала в кресло. — О, моя дорогая Шарлотта!.. Что мы можем сделать?
— Я не знаю, — честно призналась девушка. — Вы рассказали мне все, что знали и в чем уверены, или у вас есть причины подозревать?
— Я знаю, что он пьет слишком много, но благородные господа часто пьют. Я знаю, что он увлекается азартными играми, но мне кажется, он может себе это позволить. Я знаю, что бедняжка Хлоя была очарована им, что он буквально обворожил ее и она видела в нем всех героев своих романтических грез. Я знаю, что он ввел ее в свой социальный мир, где стандарты сильно отличаются от наших и где делают ужасные вещи ради развлечения. И я верю, что если бы она оставалась в своем мире, в мире господ среднего достатка из уважаемых семей, она бы сейчас была жива. — Слезы текли по лицу миссис Абернази, когда она наконец-то остановилась. — Простите меня. — Она взяла носовой платок и начала тихо всхлипывать.
Шарлотта обняла ее и крепко прижала к себе. Она чувствовала жалость к ней, потому что ничего не могла для нее сделать, и вину, потому что разбередила ее рану, заставляя ее говорить. Шарлотта держала ее, немножко покачиваясь, как будто миссис Абернази была малым ребенком, а не женщиной возраста ее матери.
По дороге домой девушка не могла решить, говорить ли ей с мамой или с Сарой, но они были слишком заняты своими делами и ничего не заметили. Весь вечер она сидела молча, изредка и машинально отвечая на вопросы. Доминик сделал пару замечаний по поводу ее рассеянности, но даже ради него она не могла перестать беспокоиться.
Если миссис Абернази права, то Джордж Эшворд не просто повеса и распутник, он становится опасным и, может быть, даже замешан в убийстве. Было бы невероятным предположить существование нескольких убийц на Кейтер-стрит, поэтому выходило, что он убил также и Лили, и служанку Хилтонов. Если, конечно, был замешан в этом. Может быть, несколько его дружков в сильном подпитии подкараулили… Какая ужасная мысль!
Но самые грустные размышления касались Эмили. Неужели та не подозревала, даже не догадывалась, о его вине? А если она выдала свои подозрения в его присутствии, то тоже, возможно, будет найдена мертвой на улице?
У Шарлотты не было никаких доказательств. Может, это все существовало только в искаженном горем воображении миссис Абернази, отчаянно нуждающейся в том, чтобы найти кого-то виновного, и предпочитающей неизвестности какое-то решение? И если Шарлотта скажет Эмили о своих подозрениях, без доказательств, та наверняка не поверит, и будет очень разгневана. Она может даже — назло Шарлотте — рассказать обо всем этом Джорджу Эшворду, чтобы выказать свое доверие к нему, тем самым приблизив свою смерть…
Что же делать? Шарлотта обвела глазами лица родных, когда все сидели в гостиной после обеда. У кого спрашивать совета? Папа с мрачным видом просматривает газету; вероятно, читает последние новости с биржи. Он будет сердит за то, что его прервали, и вообще он склонен одобрять Эшворда.
Мама вышивает. Выглядит бледной. Бабушка все еще не простила ее за подозрения насчет папы и за его визиты к миссис… как же ее имя? В последние дни она почти не разговаривала, отделываясь мелкими колкими замечаниями. В любом случае абсолютно бесполезно спрашивать совета у бабушки. Она либо скажет об этом каждому в комнате, либо замучает ее своими инсинуациями.
