в груди, ведь пуля абсолютно точно пролетела совсем-совсем рядом, лишь чудом меня не задев.
— Далеко собралась, родная?
Сглатываю шершавый комок, вставший в горле.
— Ещё одно движение и клянусь, получишь дырку в костях. Вернуть тебя невредимой я никому не обещал! — зло цедит он сквозь зубы. — Медленно села на пол, обе руки за голову.
Выполняю его приказ и мысленно даю старт обратному отсчёту.
На цифре «три» за спиной начинает что-то происходить. Сперва слышу ещё один выстрел, а потом, уже обернувшись, наблюдаю такую картину: парни остервенело борются друг с другом, катаясь по бетонному полу.
— Ах ты щенок неблагодарный! — рычит Егор.
Вскочив на ноги, прижимаюсь к ледяной стене. В полутьме не разобрать, кто кого избивает. До меня доносятся лишь те ужасные звуки, которые сопровождают их драку.
— Лучше бы ты и правда сдох, от тебя одни проблемы!
Что-то падает и летит в сторону.
— Пистолет, Настя! Забери пистолет! — кричит Даня, тяжело дыша.
Подхватив фонарик с пола, подсвечиваю окружающее пространство, однако вышеупомянутый пистолет нигде найти не могу.
— Брата променял на девку! Не по понятиям, Малой!
— Это ты фф… живёшь по понятиям, не я.
— Переобулся. Да за такое у нас…
Даня бьёт его по лицу, оборвав конец фразы.
— Сукин сын! — разъярённый Егор наносит серию ожесточённых ударов в ответ. — Из-за её папаши наши предки в могиле, кретин!
— Что? — шепчу, в растерянности замерев и прекратив поиски оружия.
— Настя тут ни при чём!
— Ни при чём? А они были при чём? Отвечай, а! Кровь за кровь. Ты никчёмный, я всё сделаю сам! Получу деньги и грохну её. Зарецкий меня не переиграет.
«Из-за её папаши наши предки в могиле».
«Кровь за кровь».
О чём он говорит?
Внезапно почему-то вспоминаю один эпизод. Ту нашу ссору с Даней, случившуюся до моего приступа.
Не могу понять, в чём дело. От меня будто ускользает нечто важное. Возможно, часть нашего разговора?
— Ммм…
Приглушённый стон выводит меня из оцепенения. Тогда-то в считанные секунды осознаю, что дело плохо. Бугай уже стоит на ногах и одной из них давит Дане на рёбра, пострадавшие в прошлой схватке.
— Сучёныш. Куда ты рыпаешься против меня? Предыдущий раз ничему не научил тебя?
Вижу, как Даня хватает его за ступню и предпринимает попытку убрать её от себя. Однако это лишь усугубляет его положение.
— Падла, нос мне сломал, по ходу, — гундосит Егор, и, разозлившись, принимается безжалостно избивать лежащего на полу младшего брата.
Всё повторяется.
Нам стоило понимать наперёд, что Даня слишком слаб для того, чтобы противостоять ему.
— Не трогай его! Прекрати! — прыгаю на амбала, но он в два счёта скидывает меня с себя и грубо заталкивает в каморку с генератором.
Падаю на колени.
Он возвращается в коридор к пытающемуся встать Даниле и с какой-то особой агрессией продолжает начатое.
— Нет. Не надо! Пожалуйста, не надо!
Меня трясёт.
Паника овладевает телом.
Участившийся пульс барабанами грохочет в ушах.
— Даня… — шепчу едва слышно, одними губами.
Моей руки касается что-то гладкое и мерзкое. Когда понимаю, что рядом со мной сидит крыса, от ужаса не могу воспроизвести и звука. Немею. Только интуитивно резко дёргаюсь вправо.
— Ссс… — морщусь от боли, ударившись локтем о какой-то большой предмет, стоящий в углу.
Огнетушитель.
Крыса бежит под стол, что-то задев по пути.
Даня кашляет. Ужасно кашляет и хрипит. Не передать, как мучительно это слышать.
— Прости, но ты останешься здесь, Малой. Сам виноват, — доносится до меня беспощадный голос Егора.
Нет. Нет. Нет.
Я всегда терялась в тех ситуациях, где нужно было как-то проявить себя, но сейчас… То ли чёткое представление о том, что нас ждёт, то ли обострившееся желание получить своё «завтра», толкает меня на поступок, который в обычной жизни я никогда бы не совершила.
В себя прихожу уже тогда, когда Агрессивный, стоящий ко мне спиной, с глухим стуком валится на пол.
— Насть…
Глохну на какой-то период времени.
Рассеянно смотрю на свои руки, в которых сжимаю огнетушитель. Потом перевожу взгляд на Егора, получившего удар по голове.
Всё, что происходит дальше, транслируется для меня как в замедленной съёмке.
Вот Даня берёт фонарик, лежащий у входа в генераторную, подползает к брату.
Дотрагивается до сонной артерии на шее.
Спускается ниже.
Что-то достаёт из кармана.
Ключи. Брелок.
Парень встаёт, оперевшись о стену, что-то говорит мне, сжимает мою ладонь в своей и ведёт к выходу.
Поколебавшись у второй двери, всё же закрывает её на замок.
Пребывая в состоянии прострации, просто переставляю ноги, пока поднимаемся по бесконечной лестнице.
Дежавю… И хоть за нами никто не гонится, дикий страх, пропитавший каждую клеточку истощённого организма, удерживает в своей власти, не отпуская ни на миг.
Не отпускает он и тогда, когда нога переступает через последнюю ступеньку.
Кадры сменяются один за другим.
Распахнутая дверь, фактически замурованная в стену.
Пыльное помещение.
Вспорхнувшие высоко в потолок летучие мыши.
А потом наконец она… Долгожданная свобода.
Глубокий шок, который я испытываю, вынуждает меня замедлить шаг и остановиться. Вдохнуть полной грудью чистый, свежий воздух. Почувствовать босыми ступнями холодный песок, обволакивающий кожу. Услышать пенящееся море и увидеть, как неистовые волны бьются о берег…
Да. Это раннее утро останется в моей памяти навечно. Каждый звук и каждая деталь.
Старый полуразрушенный маяк, одиноко возвышающийся над нами.
Тёмно-синее небо, часть которого затянута графитовыми облаками.
Жёлтый диск солнца, едва-едва выглядывающий из-за линии горизонта.
Лёгкий бриз, погладивший меня по щеке.
Запах, предшествующий дождю.
Шелест листьев.
Крик одинокой чайки.
— Нам нужно идти, Насть.
Поворачиваюсь к парню.
Сердце сжимается. На нём живого места нет. Лицо в крови. Глаза горят тревогой.
— Пошли, — тянет меня за руку в лес. Там, петляя меж деревьев, добираемся до машины.
С пассажирского сиденья наблюдаю за тем, как Даня умывается водой из бутылки, найденной в багажнике. Как сдёргивает с себя испачканную футболку, садится за руль и заводит мотор.
Лесная дорога по ощущениям заканчивается минут через десять. После чего мы выезжаем на знакомую бетонку, где я окончательно осознаю, что всё это время находилась буквально в считанных километрах от родного города.
Ветер, пробирающийся в салон через опущенные стёкла, подхватывает мои волосы и приятно щекочет шею.
Смотрю на родные пейзажи, и глаза наполняются влагой. Всё ещё не могу поверить в то, что я здесь, наверху.
Даня съезжает на обочину и тормозит перед дорожным указателем «Красоморск».
— Дальше мне нельзя, — говорит, глядя перед собой. — Иди прямо, никуда не сворачивая. Там пост, тебе помогут.
— А что будет с тобой? — спрашиваю, когда повисшая пауза начинает
