его до того злополучного выпускного, то есть встречи выпускников? Почему оказалась в числе тех “счастливиц”, кто забеременел с первого раза? И, конечно, думать в таком ключе совершенно неправильно, только счастья ей хотелось не меньше, чем стать мамой.
… Почти шестнадцать недель беременности остались позади. Состояние Оли было отличным. Показатели в норме, да и сама она чувствовала себя прекрасно. Если бы не округлившиеся формы, то могла бы забыть о своем положении. Единственный проблемный момент — спать хотелось. С утра просыпалась сложно и в обед желание прикимарить было на грани фола.
Кое-как разлепив веки, она посмотрела в окно. Утро выдалось пасмурным. Оля жалобно простонала, отключив трезвонившую гадость, и перевернулась на другой бок: немного полежать. Совсем чуточку. Настроиться на подъем. И как это часто бывает — проспала.
Спустя час подскочила с кровати и забегала по квартире, ругая себя и натягивая на ходу вещи. До остановки бежала как ненормальная. Можно было позвонить и предупредить Ветрова. Извиниться. Только не хотела. Шеф и так для нее много сделал. За последние недели он, как и обещал, нашел ей подработку. Теперь она после работы заходила на почту и отправляла корреспонденцию — заказные письма. Некий посыльный, но без ночного графика.
Завернув за угол, она не рассчитала и врезалась в пожилую грузную женщину. Та покачнулась и упала. У Оли душа в пятки ушла. Лучше бы она сама шлепнулась, а не пожилой человек. В памяти сразу всплыл образ бабушки, и стало в разы хуже. Невидимая холодная рука сдавила сердце, потянув его в область солнечного сплетения.
— Простите, пожалуйста. Я не хотела, — затараторила она, помогая старушке подняться. — Как вы? У вас что-то болит?
Женщина оказалась тяжелая. Сама вставать не торопилась, но за маленькую Олю цеплялась. Смирнова себя ощущала Атлантом, который пытается удержать небо. Кряхтела, сопела, но старалась изо всех сил. Как только жертва поднялась, сразу набросилась на торопыгу:
— Чуть не убила меня, сучка малолетняя! — разоралась пострадавшая, а Олю окатило запахом перегара. — Овца слепошарая!
— Простите, — отшатнулась она.
— Мне от твоего «простите» ни холодно ни жарко. Теперь синяки будут. Мазь надо покупать, а я живу на пенсию.
— Я заплачу, — тут же спохватилась виновница и достала кошелек из сумки. Вытащила тысячу рублей и протянула женщине: — Возьмите…
— Надо бы пожаловаться на тебя куда следует, — смягчилась горлопанка. — Но так и быть, прощу.
Хвала Богам! Инцидент исчерпан.
Оля успела юркнуть в подошедший автобус и через полчаса уже спокойно разбирала документы на рабочем месте. Ветров сам задерживался, так что опоздание рабочему процессу не навредило. Конечно, охранники доложат в эйчар, только она сама скрывать данный факт не собиралась.
От столкновения на улице ее слегка потряхивало, благо сердце не долбилось как бешеное. Лишь в обед Смирнова поняла, что для нее помощь полупьяной женщине не прошла бесследно. Низ живота постоянно тянуло, словно у нее вот-вот начнутся те самые дни, которые последний раз были в январе.
Наставления и предупреждения докторов она слушала внимательно, а потому перепугалась не на шутку. В момент вся кровь отхлынула от лица, а страх потерять малыша доводил до паники.
Схватив с вешалки кофту, она влетела в кабинет Ветрова.
— Кирилл Андреевич, простите, мне надо уйти! — чуть не плача выпалила и громко всхлипнула.
— Что случилось? — внимательный взгляд шефа прошелся по ней, остановился на лице.
— Мне надо в больницу. Срочно.
— Объяснить нормально можешь? — гаркнул шеф, вставая со своего места.
— Кажется, у меня… может случиться выкидыш, — сказала Оля и смахнула набежавшие слезы.
Глава 25
Пару секунд Ветров разглядывал ее с недоумением, удивлением и неверием, сканируя с ног до головы, а потом велел:
— Поехали…
В сложившейся ситуации Оля спорить не стала. Более того — была благодарна за помощь.
До клиники они ехали в полной тишине. Оля смотрела в окно и кусала губы, обхватив живот руками. Ветров следил за дорогой и изредка поглядывал на нее нечитаемым взглядом.
Припарковались на отведенном месте перед больницей. Шеф закрыл машину и двинулся за секретаршей. У кабинета врача пациентов не было, потому Оля сразу вошла, боясь опоздать. До чертиков пугала перспектива лишиться того, кто уже становился частью ее жизни, да и смыслом в целом.
Каково же было ее удивление, когда следом за ней в кабинет вошел Ветров.
— Вам сюда нельзя, — тихо запротестовала Оля.
— Я сам решаю, куда мне можно, а куда нет, — жестко ответил Кирилл Андреевич и подтолкнул ее к врачу. — Если здесь не помогут — поедем в другую клинику.
Наспех изложив доктору проблему, ответив на все вопросы, Оля ждала вердикта.
— Откуда вы такие дурехи беретесь? — укоризненно покачала головой пожилая женщина, напоминающая ей бабушку. — За ширму проходи, раздевайся. А мужу скажи, чтоб за дверью подождал. Мне тут семейный осмотр ни к чему. Дома налюбуется.
От слов врача Смирнова вспыхнула как маков цвет. Воды плеснуть — зашипит и пар пустит.
— Он мне…
— Подожду тебя у кабинета, — прервал начальник, ощутимо надавив ладонями на плечи, и удалился.
Странно, но Оле не захотелось больше протестовать и объяснять, что он никакой не муж. Приятно почувствовать себя… семьей. Не одинокой. Картинки, где она окружена заботой и любовь со стороны Ветрова, сами возникли в голове и уходить не собирались. Сладкое чувство. Настолько, что его непременно хотелось ощутить. Пережить. Пропустить через каждый атом тела.
— Давайте начнем… — вырвала ее из грез врач.
Осмотр занял около пятнадцати минут. Докторша осмотрела Олю внимательно и сразу заверила, что все будет в порядке, а Смирнова не удержалась от широкой улыбки. Странно, что когда-то она мучилась от осознания, кто отец малыша. Ведь сейчас она в полной мере жила им и ради него и ни за что на свете не хотела потерять.
Едва дверь открылась и на пороге появилась Оля в сопровождении гинеколога, Кирилл Андреевич вскочил со скамьи им навстречу.
— Как у нас дела, доктор? — спросил он, подойдя ближе.
— Все хорошо. Ребеночек в порядке. Матка в тонусе, но это частая история. Попьет ваша красавица таблетки и все пройдет, — женщина протянула ему листок с назначением, — Берегите мамочку и дитя. Сейчас мы укололи “Но-шпу”, но лучше пару дней полежать.
