Я замолчала, потому что заметила, наконец, реакцию Тиму.
Тот так и застыл вполоборота, рука с дымящимся чокко зависла в воздухе.
Петтери, как выяснилось, а точнее, его рюкзак, оказался весьма неплохо подготовлен к ночёвке под открытым небом, которая, в общем-то выдавалась за экспромт.
Тёмный задумчиво протянул мне горячий чокко и столь же задумчиво завинтил крышку термоса.
Потом… потом он просто отвернулся и долго смотрел куда-то в звёздную ввысь.
Я уж не чаяла получить ответ, когда Петтери вдруг спросил тихо:
– Откуда ты знаешь о ней, Ули?
Я пожала плечами. Говорить о том, что каким-то образом умудрилась заглянуть в чужие воспоминания и связано это всё как-то с перстнем Привратника, не хотелось. Не то, что бы я не доверяла Тиму, просто воспоминания – это личное. И потому понятия не имею, могу ли говорить о них.
«Не доверяю я тёмным, козочка», –– сказал Бонсайми, когда, ухмыляясь, вручал мне перстень.
Тогда показалось – глумится. Сейчас я уже так не думала. Почему-то. Снорхи! Надо как можно скорее избавиться от этого перстня, вернуть его Привратнику – и всего делов!
– Мне нужно с ней поговорить. – Уклончиво ответила я. – Кто она?
– Её звали Яска. – Ответил Петтери задумчиво. – И ты опоздала, светленькая… Сильно опоздала… Яска… Яска была светочем такой силы, что они образовали трио…
Голос Тиму стал глухим.
– Была? – Переспросила я, вздрогнув.
Стало не по себе. В общем-то из оборвавшихся воспоминаний той девочки понятно было, что ничем хорошим та затея со странным ритуалом и чудовищем на алтаре не закончилась.
– Почему ты спрашиваешь?
Я неопределённо передёрнула плечами.
Прежде, чем отвечать, хорошо бы поболтать с тем, кто прольёт свет на эту историю. Не просто так Бонсайми оставил у меня перстень. И не просто так перстень вывел именно на те воспоминания…
– Сон приснился, – уклончиво ответила я и тут же порадовалась удачной придумке.
По факту даже не солгала.
А в моём новом мире принято относиться ко снам с уважением.
Вот и Петтери – посмотрел на меня задумчиво, покачал головой. Видимо решал, верить или нет.
– Приснился или приГрезился? – Меня притянули к себе, приблизили лицо так, что губы мои сами собой приоткрылись. – Не играй со мной, Ули.
Нахмурившись, я отпихнула его от себя. Попыталась, если быть точнее… Отстраниться мне не дали, однако хватку всё-таки ослабили.
– Сон. – Сказала я. – Ничего конкретного или понятного, просто лицо её запомнилось. Потому и спросила.
Судя по взгляду тёмного – не очень-то мне поверили.
– А зачем она тебе?
– Пообщаться. Как светоша со светошей.
– Ты чего-то не договариваешь, Ули. Смотри, просканирую.
– Только попробуй. – Фыркнула я и притворно зевнула.
– Яска умерла. – Резко ответил Тиму и замолчал.
Какое-то время мы не произносили ни слова.
Потом я не выдержала.
– Тим… Мне нужно защиту тебе вернуть.
Думала, тёмный продолжит расспросы, откуда узнала об этой Яске… Снорхи! Ну почему это имя тоже кажется мне знакомым? После путешествий по нашим с Яской воспоминаниям и боя с нечистью кажется, у меня начисто мозги отшибло… Наверное, как следствие и возникло это перманентное ощущение déjà vu.
– А может, я не против, чтобы она была у тебя.
– Тиму!
– Ули!
– Это неправильно.
Некромант вздохнул. На этот раз как-то обречённо.
– Это и правда неправильно. В этом во всём вообще мало чего правильного…
– Что ты имеешь ввиду?
– Только то, что сказал. Ну, иди-ка сюда.
И снова близость некроманта утягивает в какое-то невообразимое сумасшествие, в восхитительный волшебный космос, в нежное пульсирующее пространство…
Горячее дыхание на моей щеке.
Мимолётный поцелуй на губах.
Чувство незавершённости… жажда большего.
А наглые руки тем временем уже расстегнули мою куртку и беззастенчиво задирают свитер.
– Тиму… ах!.. Нет!
– Почему же нет, светленькая?
– Потому что мм... м… ах!
Полный нежности смешок над ухом.
– Исчерпывающий аргумент...
– Ты нахал…
– А ты – совершенство…
Чуть шершавые пальцы скользят по обнажённой коже, стыдливо прикрытой тонким кружевом. Мне должно быть холодно, должно быть стыдно, но вместо этого так жарко, так горячо и сладко, что начинает лихорадить.
– Ой!
– Что-то не так?
– Твой кулон…
За время разлуки с хозяином артефакт успел наполовину вплавиться под кожу.
Испуганно вздрагиваю и тут же ахаю, когда горячее дыхание тёмного обжигает кожу на груди.
– Ах!..
– Тише, Ули. Тише, маленькая. Больно не будет.
А мне и так… не больно.
Мне удивительно.
Мне упоительно хорошо.
Немного боязно… Но это не тот страх, что оглушает и вгоняет в ступор, нет. Эта боязнь иного рода… Она перебирает маленькими когтистыми лапками, будто Ломтик, что высовывает любопытный нос из свитого в одеяле гнезда.
Этот страх будоражит.
Бесцеремонно расправляется со стыдом.
И в конце концов оказывается не страхом вовсе!
А желанием чего-то большего!
– Ах! – всхлипываю и понимаю, что это самый чувственный, бесстыжий и прекрасный момент во всей моей жизни.
Цепочка соскальзывает в горячую ладонь некроманта. Кулон торопливо ныряет под обнажённую кожу, оставляя после себя волнующее свечение, но вскоре исчезает и оно.
Однако это не останавливает Тиму.
Тяжело дыша, он продолжает жгучие и бесстыжие ласки…
– Что же ты со мной делаешь, Ули. – Шепчет он, прокладывая влажную дорожку поцелуев по обретшей невероятную чувствительность коже.
Шумно выдыхает, прежде чем поцеловать снова.
Это слишком хорошо, слишком волшебно, слишком чарующе.
Я задыхаюсь от шквала бесподобных ощущений, зарываясь пальцами в густую шевелюру, тяжело дышу, запрокидывая голову, а он… Он… продолжает это восхитительное блаженство.
Мир снова останавливается, в который раз за сегодня… Мы оба тонем в этом кристально-звёздном пространстве… Прежде я только слышала о таком. Читала, видела в кино… И потому на грани сознания бьётся мысль, что сейчас, сейчас это произойдёт… случится… вот сейчас Тиму скажет, что не может остановиться, что не сможет больше сдерживать себя, и я, опьянённая этими бесподобными ласками под зелёным занавесом сияния фьордов, не смогу сказать «нет»… Не захочу, чтобы он останавливался…
