Поначалу она выглядит мёртвой.
Но вот она подымается и оказывается просто не-живой.
С каким-то холодным, леденящим душу ужасом понимаю, что вижу перед собой не человека…
Это существо иной реальности… иной плотности.
Кожа её соткана из тумана, движения –– смазаны и размыты, всё тело движется странно, будто на шарнирах.
Она красива... Насколько может быть красива тьма.
Пожалуй, она даже совершенство…
Злое, порочное, пугающее до одури… совершенство…
По крайней мере, пока не переворачивается на алтаре и не становится видно, что локти её гнутся в разные стороны, а колени – назад.
Она начинает говорить и этот голос больно бьёт по перепонкам!
Это так неожиданно и так больно, что просто не успеваю опомниться. И потому слышу лишь завершение фразы.
–– …Выыы для меняяя тооо-оже – доооступ к Хаааосу. – Говоря, она неприятно растягивает звуки и это сбивает с концентрации, дезориентирует. Приходится прилагать усилия, чтобы уловить суть того, о чём она говорит. – Но если таа-ак хотите получить искооо-мое, чтоооо ж. Отпраааавьтесь прямикооо-ом ад и ограаабьте для меня богоо-ов!..
И мир рушится…
Мир пылает, раздираемый на части мириадой кровавых молний!
Мир крутится в жутком клыкастом водовороте!
Мир осыпается прахом и собирается в единое средоточие боли и ужаса!
А затем и вовсе исчезает, схлопывается, как мыльный пузырь!
Я кричу, срывая голос, но моему крику не суждено прозвучать. Моя душа распадается… на атомы… на мельчайшие частицы…
Хаос поглощает меня.
Растворяет в себе, сыто чавкая…
Единственное, что остаётся от мира – жжение…
Ожог… Пульсирующий ожог в районе сердца…
…Накрываю его пальцами и… прихожу в себя под магическим куполом, возведённым Тиму Петтери.
С трудом привожу в порядок дыхание.
И вдруг понимаю, что именно выдернуло меня из кошмарных воспоминаний – перстень! Перстень Бонсайми! Он уже не просто пульсирует, он заходится в каком-то бешеном припадке, рвёт сорочку, свитер, куртку!
Ошарашенно трясу головой и стягиваю цепочку. Перстень тут же перестаёт дёргаться. Убираю его в карман.
Пространство рядом колышется. Из портала появляется Йола. Чёрной кошкой соули прыгает мне на грудь.
Знак, что нужно будить Тиму!
– Тиму!..
С изумлением понимаю, что я всё ещё в Грёзах, что сама до сих пор не проснулась.
Ныряю в собственное тело и тут же просыпаюсь в объятиях некроманта.
– Тиму!
Торопливо накрываю его губы своими… Целую. Снова и снова… Целую...
Поначалу губы Тиму холодные, неживые. Ледяные.
Но вот они понемногу оттаивают под моими и как только теплеют, мир взрывается от отвратительного визга нечисти!! И трясётся, раскачивается, как во время землетрясения!!!
Их тьма-тьмущая!
Восставших мертвецов, какой-то невообразимой нечисти, клацающих омерзительно болтающимися челюстями умертвий!
Они до мерзости жуткие! И они… нас… не видят!
С изумлением понимаю, что они не видят купола!
Но стоит Тиму вскочить и выстрелить из арбалета в безглазую гниющую тварь, как нас резко замечают!
И бросаются все, разом!!!
Время застывает.
Взрывается, распадаясь в разные стороны, разворачивается, будто карточный лабиринт…
Целую вечность мечусь под скрипящим, ходящим ходуном куполом, подавая орущему мне Тиму звёзды – одну за другой, подаю стрелы для арбалета... Равняю идущие трещинами стены щита лунной пылью, отчерчиваю съехавшие границы специальными застывающими в пространстве чернилами…
А когда остатки роящейся окрест нечисти осыпаются прахом и нас накрывает пологом тишины, понимаю, что упокоение заняло от силы минуту-другую. Не больше.
***
– Ну как ты, светоша? – уже привычным жестом заключая в объятия, а скорее сгребая в охапку, Тиму опрокинул меня на себя.
– В порядке. – Соврала я после череды головокружительных поцелуев и перекатилась с некроманта на одеяло рядом.
Типу Петтери выглядел таким счастливым, таким неожиданно нормальным и умиротворённым, а я… я просто не могла перестать думать о той светленькой девочке. И о двух некромантах, сопровождающих её в том жутком ритуале. Почему лицо одного показалось мне странно знакомым? Снова это чувство, будто упускаю из внимания что-то важное…
– Не знаю, как ты, но я снорховски устал. – Довольно сообщил Тиму, закладывая руку за голову. Второй продолжал обнимать за плечи и прижимать к себе. – Может здесь и заночуем? А что, под звёздами… Романтика!
– На кладбище, ага. –– Кивнула я, попадая ему в тон. – Сама хотела тебе предложить, как же. Не прими за каламбур, но в гробу я видала такую романтику!
– Светоша она светоша и есть. – Хмыкнул Тиму, подымаясь сам и помогая подняться мне. Обняв меня за плечи, он театрально-царственным жестом обвёл кладбище. – Да здесь же самый сок, Ули! Плиты, мертвецы, туман, покой…
Что на такое ответишь? Ещё и такому… Лишь односложно-ёмкое:
– Фу.
– Ха-ха-ха! А что скажешь насчёт лодки? Давай в ней подрейфуем, а? Так неохота сейчас в академию возвращаться…
– А можно? – с этого места идея Петтери начала мне нравиться.
– Ну а почему нет? Утром вернёмся. Только сначала к заказчику подскочим, за расчётом. А потом обещаю тебе незабываемую ночь.
– Ну, даже не знаю… Прохладно всё-таки… в лодке. – Больше для проформы замялась я.
Тиму подмигнул.
– Не боись, согрею. Некромант светошу не обидит.
Ещё недавно я мечтала плыть и плыть над ночным лесом, под звёздами, вместе с Тиму... То есть вместе с Ломтиком и Дедушкой, я хотела сказать. И с Петтери, ага… раз уж мы в одной лодке… Видимо чем-то я крепко угодила их Триединой, раз мечта моя сбылась так скоро.
Мы вновь плыли под звёздным небом, правда, на этот раз Тиму задал куда более долгий и замысловатый маршрут, направив воздушное судёнышко над фьордами. А ещё меня не покидало ощущение, что за считанные часы миновала целая жизнь. Да что там жизнь… Жизни…
– Такая светленькая, коротко стриженная девушка. – Решилась я в конце концов. – И два некроманта с ней… С высших курсов. Отвороты не то синие, не то пурпурные. А у неё глаза такие большие, широко распахнутые… И веснушки, кажется… вот здесь…
