снова застреваю — никак не выходит взять этот дурацкий барьер.
Только с третьего раза я кое-как перелезаю через него и тут же валюсь на землю, чтобы проползти под трубами, но одежда все время цепляется и задирается, и я снова отстаю.
— Эй, Трусиха, из-за тебя мы проиграем! — возмущается Тина. Остальные вроде как молчат, но по их застывшим лицам всё и так понятно.
Видит эйдос, я стараюсь, но с бревна падаю дважды. А уж когда я повисаю сосиской на рукоходе, становится ясно, что всё безнадёжно.
Руки почти зажили, но от холодного металла и напряжения боль возвращается и ладони горят огнём.
Раз за разом я прохожу полосу препятствий и раз за разом у финиша оказываюсь позже своих соперников. Только один раз, когда в пару выпал Дин, мы приходим одновременно, но это не моя заслуга — он просто меня пожалел.
— Давайте к мишеням! — снова командует Илва.
Мы переходим в дальний угол зала, где возвышаются подставки с истыканными деревянными мишенями. Первый нож, пущенный самой Илвой попадает прямо в центр.
— Опять Бублик всех уделает, неинтересно… — вздыхает один из близнецов, одетый в синюю футболку.
— Потому что я лучший, навоз те в нос! — хмыкает тот.
— Эй, ты сегодня просто наблюдаешь… — кидает мне Илва, и я с облегчением отхожу подальше. — Смотри и запоминай…
Остальные с каким-то непостижимым азартом берутся за дело. Очень скоро становится ясно, что Бубба и правда лучший из лучших — он легко вгоняет в мишень пять ножей и все ровнёхонько в цель, а шестой и вовсе бросает из-за плеча, стоя к мишеням спиной.
Но никто из группы не удивлён. Похоже, что для него такие финты — привычное дело.
А вот у Тины нож несколько раз со звоном летит на пол. У близнецов снаряд дважды уходит чуть в сторону от центра, как и у Дина с Фолком.
— Ладно, сойдёт… — подводит итоги Илва. — Победил Бублик.
— Я ж говорил… — собирая ножи, вздыхает один из братьев.
— Или тренируйся больше, или не ной! — затыкает его наш тренер. — Теперь самое интересное. Спарринг… Соперников я определю сама.
В другом конце зала, за тренажёрами, свалены маты. Сван с Дином уже тащат один на середину.
Первыми сразиться выходят Бублик и один из близнецов — не знаю кто, я так и не научилась их различать. Тем более, что абсолютно всё они делают синхронно — если первый улыбается, то и у второго рот незамедлительно расплывается в улыбке, если один болтает без умолку, то и другой тут же начинает болтать.
Оба брата поражают ростом и размахом плеч. Дин как-то говорил, что в этом не только их сила, но и проклятье — в город их не посылают, потому как слишком уж заметные, даже по одному.
Тем временем бой уже начался. Удивительно, но жилистый Бублик почти сразу побеждает. Он быстр и ловок, но двигается так грациозно, словно кошка, но при этом умудряется наносить точные удары. Как раз тот случай, когда ловкость побеждает грубую мощь: исхитрившись, Бубба ставит подножку и укладывает близнеца на мат.
— Э-эх… братишка… — разочаровано тянет второй брат. — Ну как же так?
Пожав друг другу руки, противники расходятся. Победитель с высоко поднятой головой довольно улыбается, вся его физиономия кричит о превосходстве, а вот проигравший с кислой миной прячется позади нас.
Следующими на импровизированный ринг выходят Дин и Фолк. Не сговариваясь, оба тут же бросаются в атаку, но силы практически равны. Если один бьёт слева, то другой отвечает справа и так по кругу.
У обоих напряжённые лица и злые глаза. Готова поспорить, что дело не только в спарринге. Между ними всегда чувствовалось напряжение, но сейчас оно выплеснулось наружу — даже воздух сгустился вокруг.
Бой затягивается.
Никто так и не сдаётся. Дин то и дело стирает пот со лба, и Фолк, сплёвывая в сторону, спрашивает с издёвкой:
— Что, жарко?
— Ничуть.
И снова Дин бьёт Фолка в живот, тот, согнувшись на мгновение, тут же распрямляется и наносит ответный удар.
Ещё несколько безуспешных попыток переломить ход боя с обеих сторон и наконец-то Илва объявляет ничью. Эти двое рук друг другу не жмут.
Когда почти все уже побывали на мате, Илва неожиданно называет моё имя. Все поворачиваются в мою сторону.
— Тина, покажи-ка ей пару приёмчиков, но не усердствуй…
— С удовольствием! — та чуть ли не вприпрыжку выходит на мат, а меня прошибает холодный пот.
— Не переживай, ты новенькая, тебя сильно мучить не будут… — шепчет на ухо Дин, тяжело дыша.
Мне бы его уверенность. Медленно и неуверенно я приближаюсь к мату.
— Ну и долго тебя ждать? — спрашивает Тина, кровожадно улыбаясь.
Скидываю ботинки и ступаю на мат. Надо же, издалека он казался мягче.
Первая атака Тины — и я уже лежу под ней, судорожно хватая воздух, потому что её локоть упирается прямо в горло.
— Ну что, Трусиха, хочешь попробовать ещё разок?
И я хочу. И ещё трижды молниеносно оказываюсь на спине.
— Ты не только трусиха, но и слабачка… — науськивает меня Тина. — Дети и те дольше выдерживают.
Бросаюсь на неё, но она снова с лёгкостью отбивает атаку и через секунду я опять приземляюсь на лопатки.
— Спасибо за представление! — хмыкает Илва. — На сегодня достаточно…
Тина победоносно вскидывает руку вверх и, наконец, слезает с меня. Вся группа смотрит на меня с жалостью. С трудом поднявшись, в изнеможении плетусь к выходу, когда до меня доносится:
— Не так быстро, Трусиха! Ты забыла про наказание!
Простонав, возвращаюсь назад и под бдительным взглядом Илвы начинаю отжиматься вместе со своей командой.
— Не халтурь! Спину держи ровно! Да чего ты задницу отклячила?
Когда счёт доходит до тридцати, мои руки не выдерживают, и я остаюсь лежать на полу, не в силах продолжить. Прижимаюсь щекой к прохладному бетону и закрываю глаза, мечтая просто умереть.
— Молодцы… — хвалит всех Илва, когда остальные заканчивают, но ко мне, понятное дело, её слова не относятся. — До следующего раза…
Кое-как поднявшись, снова иду к выходу, мысленно окрестив Тренажёрку Адом на земле, потому что здесь из тебя все соки выжмут и всю душу вытрясут.
У дверей меня поджидает Дин. Становится чуточку легче. Он пристраивается рядом и пытается подбодрить:
— Для первого дня очень даже неплохо… — хвалит он, но глаза прячет.
— Ну да, конечно… Не нужно меня утешать.
— Согласна, утешения здесь не помогут! — заявляет Тина, проходя мимо. — Здесь ничто не поможет.
Её слова больно ранят просто потому что так и есть. Воин из меня так себе.
— Всем
