Артур судорожно замахал ногами, будто рассчитывал оттолкнуться от воздуха. Уперевшись локтями в пластиковые выступы и выломанные заклепки вышибной панели, он вложил все возможные силы в последней попытке вытянутся.
Горилла врезалась в стену багажа. Сумки, как после взрыва, разлетелись по отсеку. Страх еще больше подстегнул Артура, скребя грудью по выпирающим острым застежкам, он выбрался наружу и судорожно закрыл отверстие в гориллью берлогу ковром.
На локтях остались вмятые рваные раны, сочилась кровь.
Он схватил оружие и без предварительной оценки ситуации, напрямую пошел в салон. Да разве ему нужно планировать? У него пистолет!
Апостолы были так увлечены монологом Пророка, что и не заметили, как он подошел вплотную. За спиной Артура вырос Воронской, встала Наталья и Катарина, поднялся и Миша.
Рука под рукояткой вспотела.
— Этот человек может посадить самолет. Пропустите нас в кабину, и я никого не трону.
— Демоны! — крикнула Карина Порше.
Артур целился в Толстяка и Худосочного. Они нервничали и косились на Пророка.
Пророк положил руку каждому на плечо.
— Узрите, что происходит, когда щадишь врага своего, он собирает армию.
Артур прицелился Пророку в голову. Ему впервые так ненавистен человек, что убить его на самом деле хотелось.
Пророк выступил вперед. Руками он просигналил апостолам стоять сзади.
— Мы не боимся смерти посланники сатаны. Мы готовы.
— Уйди прочь или застрелю, клянусь.
Пророк решил перекрестить Артур в воздухе. Его рука отскочила будто бы от невидимого препятствия.
— Вы видите. Демоническая сила сопротивляется кресту.
— Это же цирк! Он дурит вас люди. Мы можем вас спасти.
— Стреляй в него! — крикнул Воронской и подошел сзади. — Или мне дай.
Артур набрал воздуха в грудь. Последний шанс.
— Сейчас вы увидите мою силу, — Пророк вскину руки к небу. — Отец мой, покарай демона!
— Покарай! — подхватили апостолы, но уже не в такт и почти беззвучно, чтобы не выделиться и внимание не привлечь.
Артур прицелился в область сердца. Больше нет времени ждать, продеться стрелять. А потом если потребуется он выстрелит и в телохранителя, а может быть и в Карину Порше. Жизни невинных людей зависят от его смелости и выдержки.
Боковым зрением он заметил резкий взмах длинного продолговатого предмета в свою сторону.
Артур развернулся и, не раздумывая, выстрелил. Пуля попала в грудь мальчишке аутисту, прошла навылет и пробила стекло иллюминатора. В руке у мальчишки зажата трубочка из свернутого журнального листа, которой он размахивал, подобно волшебной палочке.
Воздух посвистывал через узкое пулевое отверстие в иллюминаторе.
Артур застыл в оцепенении. Воронской пытался дотянуться до пистолета, но было уже поздно. Артура схватили за ноги. Он уже летел лицом в пол и было это медленно, прямо как опускающиеся веки мальчишки.
Артур слышал только потасовку над собой и крики. Затихли они быстро. Худосочный завладел пистолетом и передал Макару. Бунт был погашен.
Нос вдыхал запах грязного ковра со сладким привкусом пролитой газировки.
Апостолы громко восхищались небесной карой, которую предсказал Пророк. Женщины держались за руки и прикладывали щеки к его ладоням, среди них была и мать мальчика. Для нее он был всего лишь демон.
Артуру хотелось плакать, но невозможно было выдавить и слезы. Ему не хотелось вставать, не хотелось шевелиться. Только пусть все быстрей закончиться. Пусть самолет разобьется.
Плевать.
Глава 7
Черный тонированный внедорожник припарковался сзади, погасив предварительно фары. Два молодых парня вышли из машины и уверенным шагом направились к автомобилю Максимова. Матлаков не мог видеть их приближение и в очередной раз повторял о необходимой осторожности при обыске самолета.
Дверь открылась и мощная рука схватила Матлакова за куртку. Старик успел ухватиться за ручку над головой и повис, как больной анорексией гимнаст на поручне.
— Владимир! Помогите!
Максимов вышел и обошел машину.
— Парни полегче с ним, он не опасен.
Высокий с неестественно белыми волосами альбинос презрительно посмотрел на Максимова, как на выскочку, но повиновался.
Матлаков прыгнул обратно в машину и безуспешно дергал дверь, упертую альбиносу в колено. Умоляющим взглядом пса перед кастрацией Матлаков смотрел на Максимова.
— Ты поедешь с ними. Выходи.
Матлаков поднялся, но остался стоять на полусогнутых ногах, озираясь. Альбинос и его напарник подхватили его под плечи и повели к машине.
— Не слушайте их. Я говорю правду, — Матлаков, словно зажатый в тисках, болтался между ними.
Максимов вернулся в машину. По радио играла успокаивающая инструментальная мелодия с преобладающими нотками фортепиано. Он крутанул громкость и закрыл глаза, облокотив голову.
Что-то громыхнуло по капоту. Максимов решил, что на машину рухнуло дерево.
Матлаков стучал кулаками по машине. Каким-то невероятным образом ему удалось вырваться из рук оперативников. Огорошенные, они уже мчались за ним на всех порах по глубоким лужам.
— Мариса! Найдите Мариса!
Напарник подскочил первым. Схватив Матлакова за шею, он скрепил замок и потащил беспомощного за собой. Альбинос не стал утруждать себя лишними шагами и побрел к машине, сопровождая взглядом задержанного.
До уничтожения самолета оставалось чуть больше сорока минут.
Позвонила жена и сообщила, что добралась до тещи, уложила детей спать. Максимов ответил, что собирается поехать к матери, так как та плохо себя чувствует и дождаться вместе с ней скорую помощь. На вопрос жены объяснить по какой причине им потребовалось срочно уехать он ответил в привычной манере:
— Так надо.
Она не спрашивала почему, она доверяла.
Максимов пообещал, что вернется как можно скорее. Жена сказал что любит, он ответил тем же.
Впервые в жизни ложь резанула его по сердцу. Он не врал — он и правда любит ее, но что-то перевернулось внутри. Больше он не мог также легко и непринужденно говорить это, будто все покровы его лжи в этот момент становились прозрачными и пропускали наружу ту неприглядную правду, что он скрывал уже многие годы.
На перекрестке на глаза попался указатель с перечнем улиц. Максимов смотрел на него, задумавшись, пока сзади не начали сигналить и моргать фарами.
Максимов включил аварийку. Позвонил Долгину.
— Уточни адрес Болодиса.
