— Понимаю.
— Надеюсь, что она почувствовала то же самое.
Поленья трескались в костре, искорки летали вокруг, как огненные светлячки. Ветер раздувал их и уносил. Они взлетали высоко, похожие на звезды, загорались еще ярче и резко гасли, превращаясь в пепел.
— Почему то вспомнил, как мы с тобой ездили в Красные столбы, посмотреть на эти причудливые скалы, — Максимом нарисовал пальцем на земле нечто похожее на горы.
— Это на электричке и без денег? Когда ты у смотрового на перроне десятку выпросил на туалет?
Максимов рассмеялся.
— Я и так хотел по большому, просто удачно подвернулось.
— Только вместо билета ты купил мне шоколадку, от билетерши между вагонами пришлось прятаться.
Брат собрал щепки вокруг костра и бросил в огонь.
— Дураки малолетние были.
— Я то да. А ты куда смотрел, старший брат?
— Я хотел, чтобы ты на скалы посмотрел и голодным не был.
Брат показал руками нечто большой и необъятное.
— Они крутые конечно. Мне очень понравилось. Нас там еще какой-то бородатый мужик сфотал, помнишь? И фотку отдал.
Максимов протянул ему потрепанное фото.
— У тебя сохранилось? Круто. Я такой мелкий тут. Обязательно свожу Наташку туда, даже если уже была.
— Конечно, свозишь.
— Можем съездить втроем, на обратном пути?
— Без проблем.
Наталья зашевелилась в спальном мешке. Максимов с братом затихли.
Брат салютовал фотографией, как флажком.
— Лучше пойду. Если проснется и вокруг никого не будет, испугается. Еще разбудит шамана, он нас проклянет.
— Оставь себе.
— Спасибо, — брат убрал фото в карман. — Ты спать идешь?
— Я не хочу. Если что усну здесь.
Максимов протянул ему руку. Брат крепко пожал ее. Максимов потянул его на себя и обнял. Они стояли так молча, и каждый думал о своем. Максимов едва сдерживал слезы, ведь в поездку ту, на Красные столбы он брал с собой Артура.
— Позаботься там о ней, — сказал Максимов и похлопал по плечу.
Брат отошел и сказал почти беззвучно:
— И ты.
Максимов окликнул его шёпотом:
— Там в бункере. Ты притворялся?
Брат пожал плечами и скрылся в темноте.
В эту ночь Максимов не сомкнул глаз. Время тянулось медленно, как стекающий со стола мед.
Когда брат проснулся, то долго осматривался, прикрывая глаза ладонью от восходящего утреннего солнца. Потом он вскочил и метался из стороны в сторону в полной растерянности.
Максимов незаметно подобрался к нему сзади и придавил к дереву. Не нужно было не о чем его спрашивать. Все читалось по глазам.
— Прости, — Максимов воткнул нож ему между ребер.
Кирилл сжал зубы от боли. Кровь сочилась через них.
— Володя… Володя…
Кирилл завыл и заплакал.
Максимов обнял его и держал, пока конвульсии не прекратились. Он похоронил его в вырытой ночью могиле в ста метрах от чума.
Когда Максимов вернулся в лагерь, Наталья сидела у потухшего костра и смотрела в угольки. Она перевела взгляд на него, слезы заполнили нижние веки.
— Последний патрон Пророк истратил на себя.
— Благодаря этому ты жива.
Она кивнула и посмотрела в сторону свежей могилы.
— Я слышала, как он стонал.
— Мне очень жаль. Он был уже не тем, кого ты знала.
Она кивнула и заплакала.
— Все это время я была как в темнице. Слышала, что происходит вокруг, но не могла ничего сделать или сказать. Это был кошмар.
Успокоившись, она встала, закинула на плечи рюкзак и приготовилась идти. Раны на ее теле исчезли.
— Ты в порядке? — спросил Максимов.
— Я очень хочу домой.
— Я тоже.
— Тогда не будем терять времени на разговоры, — она уступила ему дорогу.
Максимов пошел первым, указывая направление.
Шаман стоял у входа в чум и провожал их осмысленным взглядом. За ночь он помолодел на десятки лет. Камень висел на шее обвязанный веревкой, скоро он сделает для него новое ожерелье.
Предстояло пройти почти двадцать километров по непроходимой чаще, преодолеть болота, реки и обрывы. Максимов сверял точки на навигаторе через каждые пятьдесят метров, чтобы впредь не заблудиться. Он думал о других жертвах, умирающих сейчас в клиниках без надежды на выздоровление. Ему предстояло вернуться в эти леса еще не раз. Он единственная их надежда.
