Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
– Есть.
– Ну вот. Бери ее, и вперед, к звездам! Музыка тебе тут совершенно не помеха. Главное ведь – не бояться ничего, это самое главное – бесстрашие. Ты даже представить себе не можешь, какие сюрпризы и возможности открываются, когда не трусишь. Когда позволяешь потоку жизни вести тебя. Знаешь, ведь мир гораздо мудрей, чем мы с тобой воображаем. И если он что-то дает, всегда лучше сказать ему «да», чем «нет». Все в рамках разумного, конечно.
Я не нашлась сразу, что ему ответить. А потом я про Верку спросила, за что ей все это, как он думает? Почему это случилось именно с ней: мама умерла, папа вон теперь в Иркутске? Это ведь несправедливо, что столько всего и сразу на одного-единственного человека свалилось.
– Юль, все люди периодически страдают. Абсолютно, кого ни возьми. И возможно, это то, что происходит в твоей жизни прямо сейчас. Или в Вериной. Просто нужно взять и довериться, понимаешь? Попробовать воспринять это с точки зрения очищения, увидеть благо и заботу о себе. Во всем, даже в смерти близкого человека. Я, может быть, непонятно объясняю, но ты со временем сама во всем разберешься. Я вижу.
Мы еще потом с ним долго говорили про разное и, в частности, про Леву, уже даже стемнело на улице. Я шла и понимала: вот он, известный многим людям писатель, идет сейчас рядом и вкладывается в меня. Ведь он запросто мог сказать по телефону: «Извини, некогда» – или вообще на мой звонок не ответить. Ведь, в сущности, я ему никто, просто одна знакомая школьница. Но он выбрал сказать мне «да». И Верке в тот раз тоже. Удивительно, ведь нам обеим это действительно было нужно.
Глава 21
Белый сарафан
На улице теплынь! Сегодня так жарко, что решила я надеть белый сарафан – он легкий и воздушный. Если покрутиться немного, то юбка у него встанет колокольчиком. А потом зазвенит! Шучу; мне мама из Испании привезла его в прошлом году.
Выхожу на улицу – птицы поют, просто заливаются! Так им хорошо весной, а мне-то как здорово! А почему, не знаю. Не могу себе толком объяснить.
Подхожу к остановке, Мишка уже ждет. В руках букет разноцветных тюльпанов и, кажется, тортик. Вот чудак! Как будто мы на день рождения собрались.
Итак, мы садимся в автобус, и ехать нам предстоит довольно долго. Минут сорок добираться до Горы. Автобус почти пустой – через огромные, чисто вымытые окна его заливает солнце. Мы пробираемся с Мишкой в самый конец и устраиваемся на заднем сиденье. Молчим. Но приятно от этого молчания нам обоим, я чувствую.
– Ты что так смотришь? – спрашиваю у него и смеюсь.
– Ты красивая сегодня.
– А обычно, значит, некрасивая? – Я опять смеюсь. Мне как будто смешинка в рот попала и целый день щекочет меня изнутри.
– Прямо светишься вся.
– Слушай, я все тот наш разговор вспоминаю, – меняю я тему, чтобы окончательно не смутиться.
– Какой?
– Ну, про президентов и мусорщиков.
– А, ну да.
– А ты бы сам? Хотел стать президентом?
– Я?.. – Мишка задумывается. – Да нет. Нет. Мне это неинтересно – интриги всякие, вранье, крысиные бега, как папа выражается. Уж лучше улицы буду с братом подметать.
– Вот поэтому ты и подходишь! – воодушевляюсь я. – До меня только сейчас дошло, понимаешь? Выбирать надо из тех, кто не хочет быть выбранным, так?
– Какая ты мудрая девушка, – улыбается Мишка. – И красивая при всем при том.
Мы проболтали с ним целый час, наверное, автобус очень медленно ехал. А время, наоборот, летело быстро – с Мишкой интересно общаться. Кажется, я это уже говорила.
Мы вышли на остановке «Городская больница» вместе с несколькими дачниками. Загорелыми людьми в панамах и с тяжелыми сумками в обеих руках.
Больница стояла в лесу, за старыми соснами – мы пошли в ее направлении по извилистой песчаной тропе. Мишка шел впереди, и я внимательно рассматривала его спину. Хорошая такая спина, широкая. Сильная. Я почему-то раньше на это внимания не обращала.
В дверях нас встретил охранник. Он спросил, есть ли у нас халаты с бахилами или нет. У нас все было, мне мама с собой дала. Я набрала Верке и сказала, что мы внизу, у лифта. А она сказала, что сейчас спустится сама, что ей разрешили. Так что бахилы нам не понадобились и халаты тоже.
Она спустилась через пять минут, вышла из лифта и стоит. А я ее даже сначала не узнала. Верка и раньше была худенькой, а теперь… Еще и в этом спортивном костюме в облипку. Хотя всего-то неделя прошла с тех пор, как ее в больницу увезли.
– Пойдемте на улицу, тут душно, – не здороваясь, сказала Верка и направилась к выходу.
Мы уселись на лавочку под соснами и стали разговаривать. Вернее, это Мишка без умолку болтал. Рассказывал, как позавчера чуть в полицию его не забрали. За то, что они с приятелями занимались вандализмом, – рисовали на доме граффити.
– Замазывайте, говорят, свою лошадь, к такой-то бабушке! Ну я им попытался объяснить, что это не лошадь, а единорог – символ трансмутации и свободы познания. А эти: «Я тебе покажу трансмутанс! В отделение проедем, и сразу покажу! Мало не покажется».
Мишка смешно умеет рассказывать – в лицах, на разные голоса, – у него здорово получается. Даже Верка хохотала. Ну а потом он сказал:
– Ладно, пойду прогуляюсь по лесочку, сморчки к ужину соберу. А вы тут пока цветы нюхайте, пробуйте тортик, а то вдруг отравленный? А я минут через тридцать вернусь – проверю, живы вы или нет.
И он ушел. Верка его взглядом проводила.
– Классный парень, – говорит. – Зря ты с ним так.
– Как это – так?
– Сама знаешь. Твой драгоценный Лева мизинца на Мишкиной руке не стоит, если хочешь мое мнение услышать.
– Он не мой и не драгоценный.
И вообще откуда она это взяла? Верка Леву в глаза, между прочим, не видела.
– Правда? – удивляется она. – Ты меня все больше и больше радуешь, подруга.
Это кого Верка сейчас подругой назвала? Меня?!
– Я знаю, ты про Егора поговорить хочешь. Но боишься, да?
– Не боюсь. Просто… Да, боюсь. Если честно.
Верка хмыкнула, а потом сказала:
– Ты, конечно, отвратительно сделала, что мой дневник прочитала. Но я сама виновата. Ты не думай, я же все помню: и про Костю, и про щенков. Понимаешь, трудно быть адекватным с человеком, которому завидуешь всю жизнь.
– А ты мне разве завидуешь? – Я так удивилась, когда это услышала. – Почему?
– По кочану. У тебя же нормальная семья всегда была, понимаешь? Собаки, сейчас вон кот – такой королевич. Комната классная, главное – своя, подруги, компания, парень. Стабильность, в общем. А у меня этого никогда не было, я всю жизнь либо в спальном мешке, либо на раскладушке, как недоделанный турист.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
