Книга Удивительные приключения запредельно невероятной, исключительно неповторимой, потрясающей, ни на кого не похожей Маулины Шмитт. Часть 2. В ожидании чуда - Финн-Оле Хайнрих

Ночью встаю, беру рюкзак, отправляюсь в путь. Прямо в пижаме шлёпаю по улицам босиком, рядом веду велик. Прохладная ночь, тёплый асфальт. Останавливаюсь, смотрю на ветки, которые шевелит ветер, на их тени, танцующие на тротуаре здесь, прямо передо мной. Это для меня? В смысле, в 150 миллионах километров, как сумасшедшее, горит Солнце, освещает Луну, та отражает свет в мою ночь, направляет его через 380 тысяч километров пустоты на верхушку дерева тремя метрами выше меня, чтобы оно смогло бросить мне под ноги свой теневой спектакль. Межгалактическая мировая премьера. Поставленная Солнцем, Луной и тополем на перекрёстке.

И если бы не было меня, кто бы это увидел? Наверно, я нужна здесь и сейчас — как зритель. Ведь кто-то должен видеть такие вещи, правда? Если никто их не видит, никто о них и не вспомнит, а если никто не вспомнит — так были ли они на самом деле?

Завтра я всё расскажу маме. Скажу ей, что письма у меня, что у Того Человека теперь новая семья. И что фламинго беременна. Скажу, что я обустроилась на чердаке и летом мы с Паулем будем наблюдать за событиями из первого ряда. Скажу ей, что Тот Человек совершенно уверен, а фламинго — нет. Я всё скажу, у нас нет больше времени в прятки играть.

Ну, а сейчас моя задача — провести ночную акцию в Мауляндии. Я купила кисть и краску тёмно-красного цвета — как раз то, что нужно для моего плана. Снимаю крышку с банки, обмакиваю кисточку в красное. Слышно, как кричит сова.

Над головой — тише тихого шелест крыльев летучей мыши. На голой белой стене, прямо над бешеным огурцом, вывожу кисточкой длинное сопливое стихотворение, которое Тот Человек написал маме десять лет назад. Я так часто над ним потешалась, что даже наизусть выучила. Если он его прочтёт, то, может быть, узнает и вспомнит. Устыдится. Очнётся. Одумается. Не будет так уж уверен. Но, скорее всего, ничего не произойдёт, от Того Человека можно ждать чего угодно — и ничего.