– Простите, я немедленно должен подойти к ней, –поспешно сказал он королевской чете. – Прошу прощения еще раз.
– Я готов тебя расцеловать, – шепнул он на уходевушке.
– Интересная мысль.
Гарион взглянул вслед удаляющейся горчичной чалме и розовомуплатью, прошипев:
– Им бы следовало утопить этих трех маленьких чудовищ ивоспитать вместо них выводок щенков.
– Поросят, – поправила его Бархотка. – Тогдаони смогли бы продать сало, – объяснила она. – И усилия по воспитаниюне пропали бы даром.
– Сенедра на самом деле больна?
– Конечно нет. Она считает покоренные сердца. Пока ейдостаточно. Остальные останутся до следующего случая. Теперь же пораторжественно удалиться, оставив за собой толпу поклонников, умирающих ототчаяния, что им не удалось познакомиться с такой женщиной.
– Интересная философия...
Бархотка весело рассмеялась и взяла его под руку
– Обычная философия женщины.
На следующее утро, сразу после завтрака, Гариона иБельгарата вызвали в личный кабинет императора на встречу с Закетом и Брадором.Встреча состоялась в просторной комнате, вдоль стен которой стояли полки скнигами, а у низких столов – обитые плотной материей стулья. В простенкахвисели карты. Все прочно и удобно. Стоял теплый день, в открытые окна дулвесенний ветерок, наполненный цветочным ароматом.
– Доброе утро, господа, – приветствовал ихЗакет. – Надеюсь, вам хорошо спалось.
– Да, после того, как мне удалось вытащить Сенедру изванны, – рассмеялся Гарион. – Слишком уж здесь все удобно. Вы неповерите – она купалась вчера три раза.
– Летом в Мал-Зэте очень жарко и пыльно, – пожавплечами, ответил Закет. – Ванны помогают переносить неудобство.
– Как вы набираете в них воду? – поинтересовалсяГарион. – Я не видел, чтобы кто-то носил по коридорам ведра с водой.
– Ее накачивают в трубы, проложенные под полом, –ответил император. – Мастер, разработавший эту систему, был удостоензвания баронета.
– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы украдемидею. Дарник сделает чертежи.
– Сам-то я вижу в этом мало проку, – сказалБельгарат. – Купаться нужно на свежем воздухе и в холодной воде, а все этиванны – баловство Для неженок. – Он взглянул на Закета. – Но яуверен, что вы пригласили нас сюда не для того, чтобы обсуждать философскиеаспекты купания.
– Только если вы сами этого захотите, Бельгарат. –Закет выпрямился. – Теперь, когда мы все пришли в себя после путешествия,пора бы нам действительно приступить к работе. Брадор собрал отчеты своих людейи готов дать нам оценку ситуации в Каранде. Прошу вас, Брадор.
– Да, ваше величество.
Лысый толстяк поднялся со стула и подошел к огромной картеМаллорейского континента, висящей на стене. На карте пестрели голубые реки иозера, зеленые равнины, темно-зеленые леса и коричневые горы с белымивершинами. Города были обозначены не просто точками, как на обычной карте, асимволами находящихся в них зданий и укреплений. Система дорог в Маллорее, какзаметил Гарион, была почти такой же разветвленной, как и транспортная сеть наЗападе.
Брадор откашлялся, отнял у разыгравшегося котенка указку иначал:
– Как я уже сообщил вам в Рэк-Хагге, некто по имениМенх полгода назад вышел вот из этого огромного леса к северу от озераКаранда. – Он ткнул указкой в изображение большого лесного массива,простиравшегося от Карандийской горной цепи до Замадских гор. – О егопрошлом нам почти ничего не известно.
– Это не совсем так, Брадор, – возразилБельгарат. – Цирадис сообщила нам, что он гролимский священник или былтаковым. Это наводит на некоторые размышления.
– Интересно послушать какие, – сказал Закет,Бельгарат, прищурившись, оглядел комнату, и взгляд его остановился на графинахс напитками и нескольких бокалах, стоящих в буфете у противоположной стены.
– Вы не возражаете? – спросил он, указывая награфины. – С бокалом в руке мне лучше думается.
– Угощайтесь, – ответил Закет. Старик поднялся, подошелк буфету и налил себе бокал ярко-красного вина.
– Гарион? – спросил он, держа в руке графин.
– Нет, спасибо, дедушка.
Бельгарат поставил хрустальный сосуд на место и начал ходитьвзад и вперед по голубому ковру.
– Ну, давайте поразмышляем, – начал он. – Намизвестно, что поклонение демонам продолжает существовать в глухих районахКаранды, хотя гролимы и пытались искоренить эти обычаи, когда во второмтысячелетии карандийцы были обращены в веру Торака. Мы знаем также, что Менхсам был священником. Далее. Если гролимы в Маллорее отреагировали на известие осмерти Торака так же, как и в Хтол-Мургосе, значит, они были полностьюдеморализованы. Тот факт, что Урвон провел несколько лет в поисках пророков,которые захотели бы возвысить голос в пользу сохранения церкви, свидетельствуето том, что он столкнулся с почти полным отчаянием гролимов. – Старикзамолчал, чтобы отхлебнуть вина. – Недурно, – одобрительно причмокнулон, обращаясь к Закету. – Совсем недурно.
– Благодарю вас.
– Далее, – продолжал Бельгарат. – Наразочарование в религии можно посмотреть по-разному. Некоторые сходят с ума,некоторые пытаются, как могут, найти забвение, иные отказываются признатьреальность и продолжают сохранять старые формы существования. Но есть, однако,и такие, кто пускается в поиски новой религии – обычно полностьюпротивоположной той, какую они исповедовали раньше. И так как на протяжениимногих веков гролимская церковь яростно боролась против поклонения демонам, тологично было бы предположить, что кое-кто из отчаявшихся священников сталискать повелителей демонов с тем, чтобы овладеть их секретами. Вспомните: тот,кто действительно смог подчинить себе демона, обладает большой властью, а жаждавласти всегда была присуща гролимам.
– Немного не сходится, почтеннейший, – возразилБрадор.
– Почему же? Смотрите. Торак умер, и Менх внезапнообнаруживает, что у него из-под ног выбили почву. Возможно, какое-то время онзанимается тем, что обычно священникам запрещается: пьянство, разврат и такдалее. Но если не знать меры, человек рано или поздно пресыщается. Ведь дажераспутство со временем становится скучным.
– Тетушка Пол очень удивится, если услышит от тебяподобное, – хмыкнул Гарион.
