всегда так? – спросил Сигизмунд, оглядываясь по сторонам.
– Как так? – отозвался Евгений, который за последние два часа пути приосанился и чуть ли не в росте увеличился, преисполненный чувства собственной важности.
– Тихо, – сказала я, задрав голову и глядя на небо. Действительно, от горизонта до горизонта над землей не было видно ни одной птицы. И слышно ни треска, ни шороха. Только ветер чуть покачивал ветви кустов. Как будто мир вокруг разом вымер. Мы с Сигизмундом переглянулись и явно синхронно решили, что если и не дракон, то что-то «интересное» тут водится. Или покоится. Именно в кавычках, потому что в таких местах обычно интерес ходит под руку с ужасом, уж больно неприятные вещи или существа умеют накидывать на мир полог тишины.
– Раньше не обращал внимания, – пожал плечами господин поэт и сгрузил на землю рюкзак. – А теперь просто вселенная взяла театральную паузу перед деяниями, что предназначены нам самой судьбой.
– Хм. Ты точно уверен в необходимости подвига? – вкрадчиво поинтересовалась я у Евгения, который, избавившись от ноши, ходил теперь кругами вокруг небольшой расселины, по-хозяйски уперев руки в боки, и осматривал землю. – У меня тут, гляди, целое купе на вечерний поезд забронировано. Прокатимся до Мурманска с комфортом и вагоном-рестораном.
Евгений подозрительно на меня посмотрел:
– К чему ты, Алла, смущаешь мой разум низменными атрибутами комфорта? Проверяешь, не отступлюсь ли? – Он прикусил губу и еще раз огляделся по сторонам. Потом кивнул сам себе. – Нет, не отступлюсь. И это я не тяну время, как могло бы показаться, а выбираю нужное место.
– Для чего? – спросил Сигизмунд.
Евгений сочувственно посмотрел на него, как на дурачка.
– Трейлер к фильму про гигантских песчаных червей смотрел?
– Ну… – с сомнением протянул Сигизмунд и явно потерял еще пару баллов в глазах поэта и знатока кино притом.
– Тогда отойди подальше и не мешай, – заявил Евгений, наклонился и извлек из рюкзака многострадальную друзу кварца. Поднес ее к ямке в земле неподалеку от расселины, установил как можно более надежно и нахмурился. Поплевал на палец, поднял его, проверяя направление ветра, снова отправился к рюкзаку и нырнул в него чуть ли не с головой.
– Ты гляди, – уважительно прошептала фея мне на ухо. Настолько неожиданно, что я чуть не подпрыгнула на месте. – Живое воплощение приключенческой литературы! Редкий кадр!
– Отойдите подальше, я же говорю! – обернулся ко мне Евгений и махнул рукой. – Во-он, видишь, широкий плоский камень? Забирайтесь на него!
И, выпотрошив рюкзак до дна, направился к друзе кварца, держа в одной руке бухту веревки, а в другой – томик Омара Хайяма. Удостоверившись, что мы с Сигизмундом забрались на камень – кстати, оттуда как раз открывался отличный вид на расселину и романтического героя возле нее, – Евгений нагнулся и принялся бить медной окантовкой книжного переплета по кварцу.
Звук у него получился… неожиданный.
Звонкий, пробирающий до костей.
И, походу, пробирающий не только меня, потому что примерно через полминуты земля под нашим камнем ощутимо задрожала.
Глава 11. Зона как будто комфорта, только наоборот
Это не было похоже на землетрясение.
Или дрожь почвы от работающего где-нибудь неподалеку отбойного молота.
Или на обвал камней в пещере.
Нет.
По земле будто прошла волна, зародившаяся где-то глубоко-глубоко. Камень у меня под ногами вздыбился так внезапно, что я чуть было не упала… Но Сигизмунд успел поймать меня за шиворот и притянуть к себе.
– Ненормальный, – прошептал он мне на ухо. – Он и вправду кого-то вызвал.
И тут вместе с дрожью земли пришел ужас.
Безмолвный, серый ужас, сковывающий по рукам и ногам. Безысходность. Неподвижность. Смерть. Небо вдруг показалось тяжелым-тяжелым, и я невольно задрожала, представив, как оно опустится на плечи и придавит, погребет под собой всех и вся. Тело стало непослушным, неживым.
Ловкость?
Проворство?
Желание сбежать?
Все они испарились, будто никогда не существовали.
– Ты тоже это чувствуешь? – прохрипела я Сигизмунду.
Тот с видимым усилием кивнул.
Потом с трудом разлепил губы и проговорил:
– Уходим. Пока не поздно.
Камень под нами уже просто ходил ходуном.
А Евгений как ни в чем не бывало продолжал колотить книгой по кварцу.
Не обращая никакого внимания на фею, которая непонятно как и когда выбралась из рюкзака, подобралась к нему поближе и звонко верещала. То ли от восторга, то ли от ужаса.
– Хорошо, что Карл не может орать, – почти беззвучно шепнула я. – Он бы добавил.
И от этой фразы мне неожиданно стало легче. Чуть-чуть. Потому что если ты можешь находить юмор в ситуации, то не все еще потеряно.
Сигизмунд крепко сжал меня за локоть.
– Прыгаем! На счет три!
– А потом?
– Убираемся отсюда к собачьей бабушке!
– А как же они? – я мотнула головой в сторону феи и Евгения. – И Карл куда-то делся!
Сигизмунд так громко заскрипел зубами, что я услышала это сквозь какофонию грохота, треска, звона и фейских визгов.
– Тогда сначала прыгаем! Потом ты забираешь у идиота книгу. И подбираешь фею. А я беру Евгения, нахожу Карла, и бежим!
– Хорошо! – кивнула я.
– Раз! – сказал Сигизмунд.
– Два! – крикнули мы хором.
Но прыгнуть не успели, потому что на счет «три» из расселины рядом с Евгением вырвался столб дыма и фонтан песка вперемешку с камнями, а камень просто вывернулся у нас из-под ног и сбросил со своей спины в ближайшие кусты.
Краем глаза я успела заметить, что господин поэт как ни в чем не бывало подобрал с земли веревку и раскрутил ее над головой.
«Он что, тьма побери, ковбой, что ли?» – еще успела подумать я перед тем, как наступил конец света.
Из расселины рядом с Евгением выплыло огромное темное облако, которое тут же закрыло солнце, и мир вокруг превратился в черно-белый фильм, снятый скандинавским режиссером авторского кино в паре с абсолютно негодным осветителем. Слышался скрежет, шум падающих деревьев, какой-то писк на одной ноте – причем не было никакой возможности определить, что это: песня обалдевшего от переживаний комара или визг испуганной феи. Пространство вокруг потеряло все привычные координаты и меры измерения: громкое, тихое, большое, малое, верх, низ – всё смешалось в безумном коктейле, шейкер с которым немилосердно трясли.
В наступившей сумятице успокаивали всего две вещи.
Теплая ладонь Сигизмунда, который так и не выпустил мою руку. Это здорово успокаивало: раз уж его котейшество здесь, рядом, не провалился под землю и не взмыл в небо, значит, есть шанс справиться. Ведь мы команда. Верно?
И силуэт Евгения, который не бежал прочь, смешно размахивая руками, не упал наземь в обмороке и не превратился в оладушек, получив гигантским камнем по голове. Хотя камни, надо признать, вокруг нас падали в опасной близости и здоровенные, и откуда они только взялись? Раскрутив веревку над головой, Евгений дождался очередной «волны», когда земля выгнулась и задрожала особенно сильно, и швырнул свое «оружие против дракона» куда-то вверх и по диагонали. Не успела я задаться вопросом, зачем он
