лишился, стала собирать свои шмотки, раскиданные по комнате.
— Ладно, не буду тебя мучить. Ничего не было. Да, я и не пыталась сделать так, чтобы было. Ты уснул. Я пришла и легла рядом. А куда мне ночью? Я от матери-то ушла, потому что к ней опять брат с семейством из деревни приехал — не протолкнуться в двушке — народу тьма! Наташке позвонила — у нее новый ухажер! Со своим бойфрендом мы еще не на том уровне отношений. Вот и подумала, вдруг тебя нет. Мало ли, может, у Маринки зависаешь. Ну, а дальше — не прогнал же. Разделась. Потом только поняла, что тряпок моих тут уже никаких нет. Хотела твою какую-нибудь футболку взять — но кого стесняться-то? Ты всю мою красоту уже видел… (21f79)
С облегчением слушал всю ее исповедь. Вопреки всем эпитетам, которыми меня часто награждали женщины и те из знакомых, которые знали меня не слишком близко, бабником я никогда не был. И, живя с Ириной, на других баб не смотрел. Ну, если и смотрел, то так, издалека. Не изменял. Зачем? В молодости нагулялся. Секс? С нормальной женой он и дома всегда имелся. Да, хотя, порой, с Иркой в этом плане было тяжело. Но все-таки…
Стоп! Маринка же утром должна приехать!
— Ирка, вали ты… куда хочешь! Освободи помещение. И ключик оставить не забудь!
30
До обеда наводил порядок в квартире. Одной рукой. Пришлось помучаться. Наклоняться, вообще, было смерти подобно — боль адская! Одно радовало и успокаивало — скоро приедет Марина! Ждал ее, как погибающий от жажды — глоток воды, как ребенок — любимое лакомство, как кобель… Не туда… Не о том. Хотя, если задуматься, то по всему выходило, что, как раз, как кобель себя и вёл.
А ее все не было. Ровно в двенадцать не выдержал и набрал ее номер. Трубку никто не взял. Набрал снова. И снова. И ещё раз десять. Да что, трудно ответить, что ли? Ну, сказала бы, что занята… Чем она там занимается? Вообще-то, обещала приехать утром и на целый день… и ночь (не отпустил бы все равно!).
Вызвал такси, съездил на перевязку. Снова позвонил ей. Снова тишина.
Позвонил Аверину. Узнал, что Анютку прооперировали. Все хорошо. Чувствует себя прекрасно. На наводящие вопросы, которые так или иначе вели к Маринке, Роман, поглощенный своими проблемами, не реагировал. Оставил его в покое, решив завтра после перевязки проведать крестницу.
Снова набрал Марину. Да что за…?
Через пару минут она перезвонила сама. Ну, наконец-то! Схватил телефон, прижал к уху и услышал другой, не Маринкин голос, который поначалу показался незнакомым:
— Сергей?
— Да, я.
— Это — Лиза. Мама телефон оставила дома. Она у Авериных с Антоном сидит.
Фух, ну как же я сразу не догадался! Она сидит с Антоном. Рома с Алей — в больнице с Анечкой. Все ясно!
— Ладно, Лиза, я перезвоню на их стационарный.
Но она не спешила отключаться.
— Хм, даже не знаю. Дело в том, что она свой телефон специально дома оставила, чтобы с тобой не разговаривать.
Что? Почему? Не понял!
— Почему?
— Это я у тебя хотела бы спросить! Она вчера после того как от тебя приехала ревела в комнате. Разговаривать со мной отказалась. И вообще, сама не своя была. Вы поругались?
— Она же от меня утром уехала — я еще спал. И мы не ругались совсем.
— Как это утром? Утром меня здесь еще не было. Вечером. Когда вечером от тебя вернулась.
Елки-палки… я был в шоке. Нет, не так. Я БЫЛ В ШОКЕ! Когда она приезжала? По всему выходило, что тогда, когда я спал. Когда мы с Иркой спали. Когда я с расстегнутыми штанами… а она вообще… совсем голая… Блядь! Просто нет слов! Хотя, нет, есть! Что теперь делать?
— Ли-иза-а! — протянул ее имя, пытаясь сосредоточиться и собрать разбегающиеся мысли в кучку. — Я — мудак! Я такое сотворил! Что мне делать теперь?
— Не знаю. Я же не в курсе, насколько велика вина. И как так, вообще? Получается, что ты ее не видел? Значит, вы не ругались? Что тогда могло такого случиться?
— Да лучше бы мы поругались! О, я даже не знаю, как тебе объяснить!
И, правда, не знал. Тут как не объясни, как ни опиши — по-любому получается, что я виноват. Полная жопа, как ни крути! И Лизе, которая мне в дочки годится, не расскажешь так, как есть: "Твоя мама, с которой мы встречаемся, приехала тогда, когда мы спали с бывшей женой. Нет-нет, мы не трахались, мы просто на одной кровати отдыхали. Правда, она голая была, да и я со штанами наполовину снятыми. Но мы не трахались, нет!"
Лиза молчала в трубку, терпеливо ждала, как я буду выкручиваться.
А я мог думать сейчас только об одном — Марина мне не простит. Я бы такое никогда не простил! Да если бы я приехал и увидел ее в постели с бывшем мужем, да ещё и он лежал бы на ней голый…! Сука! Убил бы на месте! Обоих!
Попытался обхватить голову руками. Забыл, что плечо ранено. Всю руку пронзила адская боль! От неожиданности застонал прямо в ухо Лизе.
— Сереж, что с тобой? Ты там живой?
— Да-а, живой я живой. Что же теперь делать?
— Я так понимаю, что мне рассказать ты не можешь. Но произошло что-то, действительно, ужасное. Поезжай, попроси прощения, цветы там какие-нибудь купи! И вот так, как сейчас со мной, с ужасом и раскаянием в голосе, поговори с ней. Простит или нет, не знаю, но попытаться нужно. Если, конечно, это важно для тебя. Если она важна.
— Важна. Спасибо, Лиза! Я попробую.
Я отключился. С огромным трудом переоделся, даже побрился, понимая, что специально тяну время, чтобы обдумать, чтобы решить, как себя вести, что сказать. Да, блядь, я просто галимо боюсь ехать к ней! Но Маринка мне была нужна. Я даже представлять себе не хотел, что все, что она меня не захочет видеть! Мне реально было больно и не только физически.
Сел за руль, хоть и с трудом понимал, как буду ехать с одной рабочей рукой и рванул к ней, посматривая по сторонам в поисках цветочного магазина.
* * *
Конечно, как назло, Лиза не спала. Видимо, услышала звук закрывающейся двери и вышла ко мне навстречу.
— Ма-ам, ты почему вернулась? Что случилось?
Так, главное, говорить, как можно убедительнее.
