нравится.
Положив чистую посуду на сушилку, я поворачиваюсь и вижу, что Пейсли сидит на стойке. Она держится двумя руками за края, а ее ноги болтаются. Она улыбается мне, ее лицо открытое и ясное, она спрашивает:
— Что дальше?
Неужели я сошел с ума, размышляя о том, каково было бы встать между ее ног? Запустить руки в ее волосы и прижать ее тело к своему, задерживая дыхание, когда наши губы почти соприкоснутся?
Я бы загладил вину за тот неудачный пьяный поцелуй, случившийся так давно. Я бы загладил свою вину в десятикратном размере.
Ее глаза смотрят на меня. Смотрят, ждут. Чего? Когда я сделаю шаг? Хочет ли она этого? Нужен ли ей я? Нужен ли Пейсли Ройс писатель-бездельник, парень, который работает в баре, разбрасывается словами и слишком много чувствует?
Ее грудь вздымается и опускается вместе с дыханием, напрягается на фоне шелковой рубашки на пуговицах.
Я делаю шаг в ее сторону. Затем делаю еще два. Я останавливаюсь в футе от нее, наслаждаясь моментом и ожидая, что она скажет или сделает что-то, что изменит мою траекторию. Воздух между нами заряжен, наэлектризован, по моему телу пробегает ток.
Пейсли произносит:
— В какой-то момент мы должны привыкнуть целовать друг друга. Будет неловко, если наш первый поцелуй произойдет на глазах у моей семьи, — она краснеет. — Не считая того раза, когда мы были молоды и очень пьяны. Это не считается.
— То есть ты говоришь, что хочешь попрактиковаться в поцелуях? — я стараюсь, чтобы мой голос звучал нейтрально, как будто это не самая лучшая новость с тех пор, как я напечатал «КОНЕЦ» в своей рукописи.
— Мы не обязаны, — слова поспешно врываются у нее изо рта. — Если ты предпочитаешь не показывать свою привязанность в присутствии моей семьи, я пойму. Мы можем сказать им, что мы не пара, которая занимается ППЧ (Публичное проявление чувств). Это совершенно нормально.
— Нет.
— Нет?
Возможно, я получу шесть месяцев безвозмездного цифрового маркетинга, но настоящий выигрыш — это возможность быть нежным и ласковым с Пейсли.
— Практика, — растягиваю я это слово, становясь между ее ног и кладя руки на прохладную столешницу по бокам от ее бедер, — делает все идеальным. Подготовка необходима для успеха любого хорошего спектакля.
Я поднимаю брови, ожидая ее ответа. Внутренне все мое тело задерживает дыхание.
Она наклоняется ближе, касаясь кончика моего носа своим. Ее глаза расширены, уязвимы, они ждут, что я сделаю шаг, и говорят мне, что она хочет этого.
С тихим урчанием в горле я говорю:
— Думаю, практика — это…
Стук в дверь отвлекает мое внимание. Я не жду гостей, и любой, кто знает меня, знает, что лучше не заходить без приглашения.
Я отступаю, сжимая переносицу от досады. Разочарование окрашивает выражение лица Пейсли.
Я стараюсь не топать к двери, но мне это не удается. Позади меня раздается мягкий стук — это Пейсли спрыгивает со столешницы.
— Лучше бы это было действительно чертовски важно, — ворчу я, открывая дверь.
Я вздрагиваю, удивляясь, что вижу знакомое лицо.
— Меган?
— Клейн, привет.
Она улыбается. Не так давно эта улыбка делала меня счастливым, и я расстраивался, когда она пропадала. Чем дольше мы встречались, тем более неуловимой становилась эта улыбка, и тем усерднее я старался ее вернуть. Забавно, что то, к чему я прилагал усилия, теперь стало тем, на что мне все равно.
Все, что меня сейчас волнует, — это мой почти случившейся поцелуй с Пейсли. Который прервала моя бывшая.
Я прислонился к двери, надеясь, что мое раздражение не заметно на лице.
— Что случилось? Ты нашла еще какие-то мои книги?
— Эм, нет, — качает она головой. — Я вообще-то надеялась, что мы сможем поговорить.
— О чем?
Она нервно сглатывает. Нервозность — это не то состояние, в котором Меган бывает часто. Одно это заставляет меня быть в состоянии повышенной готовности.
Она показывает на мою квартиру.
— Могу я войти? Я бы не хотела разговаривать в коридоре.
— Нет, — я оглядываюсь назад. — Я занят.
Я не знаю, где Пейсли, но она держится в стороне.
Меган хмурит брови. Она оглядывает меня, изучая, и ее взгляд замирает.
Я поворачиваюсь, думая, что увижу Пейсли, но там никого нет.
Туфли.
Красные туфли Пейсли на шпильках лежат на полу рядом с моим креслом.
Меган прочищает горло.
— Твоя новая девушка знает толк в обуви.
— Да.
Я не знаю, что еще сказать, и не собираюсь поправлять Меган. Если мы позволяем семье Пейсли думать, что я ее парень, то я не против, чтобы Меган думала так же.
Она стоит в нерешительности, потом тихонько смеется и говорит:
— Ух ты, как неловко.
Я потираю рукой затылок.
— Это не очень круто.
— Наверное, мне не стоило сюда приходить.
Я ломаю голову, что бы такое сказать, чтобы не ранить ее чувства, и все, что могу придумать, это:
— Наверное, нет.
Вау, Мастер Слова. Впечатляет.
Она показывает пальцем в сторону лестницы.
— Пожалуй, я пойду.
Я киваю и нерешительно машу рукой.
— Береги себя, Меган.
Затем я возвращаюсь в квартиру и закрываю дверь.
— М-м-м, — говорит Пейсли, внезапно появляясь. — Это было странное зрелище.
Я провожу руками по волосам.
— Где ты пряталась?
— На кухне. Я вышла, когда услышала, как ты закрываешь дверь. Холстон была права. Твоя бывшая хочет тебя вернуть.
— Меган, наверное, скучно, — спорю я, собираясь сесть на диван.
— Или она поняла, что совершила ошибку, — возражает Пейсли.
— Очень жаль, — я устраиваюсь поудобнее и сплетаю пальцы за головой. — Теперь я чужой парень.
Пейсли устраивает свою изящную попку на подлокотник дивана.
— Мы договаривались, что ты будешь моим фальшивым парнем на острове Болд-Хед. Не здесь, — игривый взгляд пробегает по ее лицу. — Это нарушает какой-нибудь пункт контракта о местоположении?
Я пожимаю плечами.
— Этого пункта не было. Спорный момент.
— Спорный момент?
Я киваю.
Она морщит нос.
— Кажется, мне не нравится слово «спорный».
— Спорный, — пробую я и повторяю еще два раза. — Согласен. Я его ненавижу.
— Вычеркни его из английского языка.
— У меня нет полномочий.
— Ты Мастер Слова. Конечно, есть.
Наше добродушное поддразнивание делает меня счастливым человеком, заставляет смеяться и чувствовать легкость в конечностях, которая мне нравится.
— Я сражен, — говорю я, углубляя голос.
Я стараюсь сдержать мечтательную улыбку, чтобы она не проскользнула на мои губы. Я не могу поверить в то, что сейчас нахожусь именно в этом месте. В своей гостиной, наблюдаю за тем, как Пейсли устраивается на подлокотнике моего потертого дивана, опираясь одной рукой. Ее волосы ниспадают на спину, шелковая рубашка блестит в рассеянном свете лампы, а
