красные брюки прижимаются к каждому изгибу и выемке ее нижней части.
Она ошеломляет. А знаете, что происходит, когда вы ошеломлены? Вы не можете говорить.
Именно в таком состоянии я и оказался.
Пейсли накручивает на палец прядь белокурых волос.
— Что произошло между вами двумя? Если ты не возражаешь, что я спрашиваю. Можешь не отвечать, но мне любопытно.
— Почему? Ты пытаешься разгадать возможный фатальный недостаток?
Пейсли вздергивает брови.
— Может быть.
Отцепив руки от затылка, я перемещаюсь так, чтобы смотреть ей в лицо более открыто.
— Мы с Меган встречались чуть больше года. Все шло хорошо, а потом она нашла работу в финансовой сфере. После этого она изменилась, что меня не сильно беспокоило, ведь она младше меня на четыре года и только начинала работать на своей первой работе. Поначалу изменения были незаметными, — я потираю подбородок, перебирая в памяти примеры. — Она стала произносить слово «финансы» не как обычно, а с модным акцентом.
Пейсли кривит бровь.
— Я знаю, что это звучит как пустяк, и так оно и было. Но дальше все развивалось само собой. Она упоминала людей, с которыми встречалась, но их имена менялись. Александр стал Алексом. Роберт стал Робом. Она начала регулярно ходить на «счастливые часы», — я подношу ладони к лицу. — Я знаю, что это звучит не так уж и многозначительно, потому что это было незаметно. Я начал улавливать намеки, например, что Алекс собирается на выходные покататься на лыжах и пригласил с собой их группу. И тому подобное. Мы стали проводить меньше времени вместе, потому что она строила активную социальную жизнь вне меня. Она никогда не приглашала меня. Я чувствовал себя как бы на втором плане.
— Боже, Клейн. Это ужасно.
— Большую часть наших отношений я чувствовал себя плохо. В один прекрасный день я решил, что с меня хватит. Я расстался с ней, и она выглядела облегченной. Наверное, ей не хотелось быть той, кто это сделает.
Забавно, как мне было больно в тот момент и как я оставил это позади сейчас.
— Не представляю, как можно предпочесть Алекса и Роба тебе, — Пейсли произносит их имена с презрением.
Я благодарно улыбаюсь.
— Я ценю это.
— Похоже, она тоже об этом жалеет. Что, по-твоему, изменилось?
— Спорный момент.
Пейсли морщит нос. Я смеюсь.
— Я собираюсь уходить, — объявляет она, отталкиваясь от дивана. — Завтра утром у меня ранняя встреча.
Она идет к своей обуви, с практической легкостью вставляя ноги в туфли на высоком каблуке.
Как и бейсболка, которую она надела в день футбольного матча Оливера, я определенно нашел новый прием, который считаю опасно сексуальным.
Как бы я хотел отмотать время назад, вернуть нас к тому моменту, когда мы были на моей кухне до того, как заклинание было снято, когда я был всего в нескольких секундах от того, чтобы поцеловать ее до потери сознания. Держать ее в объятиях — это был бы выдох всем телом, то, чего я ждал очень долго. Возможность, в которую я никогда не верил, что она представится мне снова.
Я встаю, чтобы открыть ей дверь.
— Спасибо, что пришла на мой футбольный матч. Точнее, за попытку прийти.
— Спасибо за ужин, — выходя за дверь, она похлопывает меня по груди. Это осторожное, небрежное прикосновение. Я бы хотел поменять его на что-то гораздо лучшее. — Увидимся.
Вместо того чтобы продолжить путь по коридору, она поворачивается и снова смотрит на меня.
— Когда все закончится, и мы вернемся с острова Болд-Хед, ты можешь позвонить ей. Своей бывшей. Если захочешь, — она пожимает плечами в такой очаровательной манере, как будто знает, что говорит слишком быстро. — Узнай, что изменилось. К этому моменту ты будешь только моим клиентом.
Она поворачивается и идет по коридору, прежде чем я успеваю сказать хоть слово против.
Я хочу сказать ей, что мне не нравится эта идея. Я официально отклоняю ее предложение.
ТВЕРДОЕ НЕТ.
ГЛАВА 18
Пейсли и Клейн
Пейсли: Как прошла презентация диорамы Оливера? Полагаю, на пять с плюсом, учитывая, что ему помогал человек с ученой степенью по этому предмету.
Клейн: Он заработал 95 баллов.
Пейсли: Достойно.
Клейн: Его обокрали.
Пейсли: А-а-а, так ты был отличником в детстве?
Клейн: Не совсем. Но я стремился к этому.
Пейсли: Хотеть быть кем-то — это уже половина успеха.
Клейн: Тогда, наверное, хорошо, что я отчаянно хочу быть писателем.
Пейсли: Ты уже писатель. Теперь мы собираемся сделать тебя опубликованным автором.
Пейсли: Сесили уже сводит тебя с ума? Она может быть строгой.
Клейн: Мне нравится ее стиль. Она имеет в виду то, что говорит. Вчера мы проводили мозговой штурм для моей биографии, и она назвала меня замкнутым дураком.
Пейсли:???
Клейн: Она была права. Я был замкнутым дураком.
Пейсли: Приятно знать, что ее жесткий, но справедливый стиль хорошо работает с тобой. Мне нужно идти. Палома и архитектор по соседству ссорятся.
Клейн: Что произошло вчера с Паломой и архитектором?
Пейсли: Слова метались, как ножи. В ее глазах пылал огонь. Я уверена, что она влюблена, но не признается в этом. А архитектор? Он знает, что влюблен. Он пригласил ее поужинать с ним в эти выходные.
Пейсли: Надеюсь, он подготовил завещание. У Паломы есть самый креативный и бесследный способ избавиться от кого-то.
Клейн:??
Пейсли: Это туз, который я буду держать в рукаве, спасибо большое.
Клейн: Наконец-то нашел тебе прозвище.
Пейсли: И что это будет?
Клейн: Ас[xl].
Клейн: Привет, Ас. Как прошло свидание Паломы?
Пейсли: Она встречалась с ним еще два раза! Она клянется, что позволяет ему покупать ей ужин только потому, что я мало ей плачу.
Клейн: Ты плохой босс?
Пейсли: Вряд ли. Я могу сказать, что он ей нравится, потому что она начинает быстро говорить, когда речь заходит о нем.
Клейн: Она и так говорит быстрее, чем я успеваю за ней.
Пейсли: Ты привыкнешь к этому, чем больше времени будешь проводить рядом с ней.
Пейсли: Полагаю, ты видел свой билет на самолет, который я отправила тебе по электронной почте?
Клейн: Да. Пришли мне свои данные, и я тебе все компенсирую.
Пейсли: Позволь мне купить твой билет. Я втянула тебя в это.
Клейн: Шесть месяцев работы в сфере цифрового маркетинга — более чем достаточная компенсация.
Пейсли: Ты еще не знаком со всей моей семьей. Подожди, пока мои мама и папа не окажутся в одной комнате. Ты будешь требовать с меня плату за боль и страдания после того, как
