подаривший мне надежду.
Степа усаживается на стул рядом с Марго и укладывает ей на колени ноут.
— Давай, я подержу пока кофе, а ты закончишь с документами. Ланс здесь, так что все в порядке.
И это он с ней разговаривает, бл*.
Я тут где? Я здесь кто? Это вообще бл* что?
Моя Королева отставляет стакан на столик, наклоняется ко мне. Целует. Демонстративно.
Думаете, буду скромничать?
Нет.
Никогда не был замечен. Не стоит и начинать.
М-м-м, какая она. Сладкая, горячая.
Скучала.
А как пахнет.
Так, основные системы функционируют нормально. Даже слишком.
Нет, мне опять не стыдно. Моя жена, как хочу, так и реагирую.
— Как ты, любимый?
О, как. Что-то у них случилось. Милая в ярости.
Хороша. Сам себе завидую.
Замечаю, как Степан Тимофеевич кривится.
Ну, так не пялься бл*, раз бесит!
— Охрененно. Ты вернулась, меня выписывают. Билеты куплены. Парни нас ждут.
«И-и-и!» — тоненько пищит жена и снова обнимает меня так, как будто мы неделю не виделись.
В этот момент распахивается дверь и дежурный врач с лицом, воплощающим всю мировую скорбь, вносит выписку.
Переглядываемся с Марго. Сияем оба. В ее глазах вижу отражение своего восторга.
Мы рады. Мы вместе. Мы есть.
— Здоровья Вам, Владимир Львович. Впредь избегайте повторения подобных накладок. Мое почтение, Маргарита Анатольевна!
Вали уже, эскулап недоделанный.
Марго сияет.
Как давно я не видел этой широкой счастливой улыбки:
— Спасибо Вам! Мы же можем уехать сейчас, правда?
Ага, попробовал бы он ей отказать.
Почти месяц в этих стенах, пора и честь знать.
Сваливаем быстро и технично. К Марго в гостиницу.
Там я узнаю, что Степан ночевал с ней.
Мой восторг неописуем.
Нет, жена Цезаря вне подозрений, а вот к сослуживцу есть вопросы.
Глава 44
Лада
В себя приходила рывками: сначала появились запахи, потом резко навалились звуки, и вот смогла вдруг открыть глаза.
Страшно было, что уж. Паника накатила и уходить отказывалась. Боже, Всеволод все же до меня добрался! Как бы я ни береглась, как бы не старалась, все равно попалась. Лизочка, как там моя дочь? От ужаса я заледенела и распахнула глаза.
Осмотрела недоверчиво белый полоток, мятные роллеты на окне, огромный фикус в бочке — особенную гордость Лейлы Джанибековны.
Не может быть! Чудо. Не со мной.
— Ох, Лада, наконец-то! Как самочувствие? — голос директора Центра пролился ангельским пением.
— Как я? Здесь?
— Да уж, устроили вы нам «подъем по тревоге», — замечет всегда уравновешенная и такая спокойная Лейла Джанибековна.
— Как вы себя чувствуете, Лада Юрьевна? Готовы подать заявление о попытке похищения? — это кто еще такой?
Наш оплот в море житейских штормов хмурится и очень неприязненно замечает:
— Ваши эксперименты и розыгрыши втемную могли закончиться бедой.
Рослый мужик в форме и с двумя здоровенными звездами на погоне улыбается ей и отвечает:
— Милая, не хотел тебя тревожить. Этот козел все равно бы вылез. А так ты еще и волонтеров дополнительно проверила. С Ладой Юрьевной все в порядке, злоумышленник взят с поличным. Ты — прелесть. Все же хорошо?
— Хорошо? — никогда не видела директрису в таком негодовании. — Да ты офигел, милый! Ваши следственные эксперименты могли привести к трагедии.
А меня накрывает:
— Лиза! Где она?
Спорящие супруги тут же выдыхают хором.
— Все в порядке. Ваша дочь в безопасности, — заверяет подполковник полиции, если я правильно читаю знаки различия.
— Лада, не волнуйтесь, мы быстро нашли Лизочку, с ней все хорошо. Нет поводов для беспокойства, — Лейла Джанибековна говорит и выглядит относительно спокойно. И это внушает доверия больше, чем все остальные заверения.
— Я не совсем понимаю…
— Да, уж, вышло так криво.
— Леюшка, получилось отлично: Лада Юрьевна в порядке, муж ее арестован при попытке похищения. Все довольны.
— Довольны? Ты в себе, дорогой? — спокойная и уравновешенная директриса превратилась в Медузу Горгону в момент. Никогда ее такой не видела.
— Вы с вашими подставами и многоходовками охренели вконец! А если бы Лиза или Лада пострадали? Тебе плевать на всех, когда ты прешь вперед к победе и очередному званию!
— Тише-тише! Выдохни, милая. Всё в порядке. Все на месте, никто не пострадал.
— Случайно! Почему было не сказать мне, что готовится похищение?
— А то ты не понимаешь, Лей? А вдруг бы отменилось? Девица бы оказалась более сознательная? Или этот дебил бы пересрал? А так все сложилось. И ты не нервничала, и результат отличный.
Семейная ссора вроде бы должна быть ужасной, но Лейла Джанибековна выясняла отношения с супругом очень мило. Будто бы показывая истеричной и паникующей мне: с мужчиной можно спорить, можно высказывать претензии и недовольство, отстаивать свое мнение. И остаться после этого целой. Мужчину, правда, для этого мероприятия выбирать надо заранее внимательно и вдумчиво. Но это мысль мне «на осознать»…
— Погодите, я не поняла: меня чуть не уволок Всеволод? А как так вышло? И где моя дочь? И что теперь будет?
Спорящие о справедливости супруги притихли, а потом Лейла Джанибековна, как ответственная и сочувствующая, начала объяснять:
— Как только Всеволод принялся запихивать тебя в машину, появился наряд полиции. Твой муж задержан за попытку похищения, так же как и одна из наших волонтеров — за содействие.
— Капец, — а что можно еще сказать?
Подполковник решает меня утешить, видимо:
— Сейчас он пятнадцать суток точно отсидит, а дальше вроде же суд у вас уже. Не понял еще, как так получилось, что он после вашего заявления так спокойно жил, но разберусь.
Хмыкнула. Если есть деньги, то у нас возможно многое, к сожалению. Да, никто не признается, но факты говорят сами за себя.
— Я не совсем поняла, что мне нужно делать в связи с произошедшим, но хотела бы уже пойти к дочери.
— О, от вас только заявление о попытке похищения. Завтра пришлю следователя сюда, оформит, как положено, не волнуйтесь.
Внезапно. Такого развеселья в моей жизни еще не было.
— Хорошо, я готова подать все необходимые заявления. Лейла Джанибековна, а сейчас в Центре безопасно?
Директриса передернула плечами, будто внезапно замерзла. А потом повернулась к родному погононосному супругу:
— Ты понимаешь, что вы со своими ребятами мне устроили? У нас здесь девочки прилично хлебнувшие дерьма, окунувшиеся аж выше макушки, а тут ты со своими опытами! Ты хоть понимаешь? Как им после произошедшего доверять нашему Центру? Столько лет работы дэву под хвост! И кому спасибо?
— Шахерезада моя, не волнуйся! Сейчас мы все уладим!
Да, они милые, но у меня дочь неизвестно где и вообще фиг знает, что в будущем.
Смотрю на мужа Лейлы Джанибековны с вопросом в глазах.
Сразу видно — мужик не просто женат, а с обременением, все понял правильно, отвечает обстоятельно:
— Лада Юрьевна, вашему здоровью и жизни ничего не угрожает. Так же как и жизни вашей дочери. Девушка-волонтер, что организовала ваше участие в мероприятии, задержана, показания сняты. Она просто повелась на сказочные увещевания вашего супруга.
— Мне не очень интересны истории, связанные со Всеволодом, но если есть возможность — запишите их, пожалуйста. Я бы хотела просто спокойно жить и работать. Без присутствия на горизонте Всеволода.
Муж Лейлы Джанибековны пожимает плечами:
— Наше дело простое — зафиксировать нарушение закона.
Ох, ты ж, сейчас выяснится, что домашнее насилие — поперек одобряемой общественностью схемы. Да не пошли бы они на хрен?
— Я уже подала на развод и никаким образом примиряться с мужем не собираюсь, — уверенно заявляю я.
Пусть они как хотят с этим, так и живут.
— Что у вас, баб, в башке творится? — устало вопрошает муж Лейлы Джанибековны.
— Ну, как что? Тараканы воспитания бегают, адские кущи комплексов колосятся, ну и сверху завистью и абсурдом немножечко припорошено.
Вот аж гордость испытываю за нашу директрису в душе. Бывают же такие женщины и не только в русских селениях?
Подполковник пожимает могучими плечами:
— Хреново. Окружающим.
Прекрасная Лейла улыбается во все тридцать два:
— Это же наши проблемы, ты же понимаешь?
Про себя усмехаюсь.
Спасибо этим людям, они меня спасли от Севы. И еще раз спасибо за то, что сберегли Лизу. Все, пришла моя пора разбирать: чего за жизнь я насеяла и куда теперь бежать со всем обильным урожаем.
Обнимая дочь, которую, оказывается, развлекали ребята, проживающие в Центре, думаю, как все же в стрессовой ситуации обостряется восприятие и вдруг становится очень хорошей память. До сих пор же перед глазами мой дебютный год преподавания в школе. Я ведь очень-очень хорошо всех помню. И коллег,
