это была единственная мебель. Рассохшиеся деревянные рамы окна были открыты, потому что уже не закрывались нормально, правая створка зияла разбитым кривой волной окном. Под ошмётками обоев обнаружилось собрание общины жирных, тёмно-коричневых пруссаков. Они даже не дернулись от света, настолько обнаглели в привычной среде обитания.
Спустя несколько минут, успокоив пульс и смирившись с неизбежным, вздохнул и пошел просить у соседей веник-совок и ведро-тряпку. Девочки по соседству с любопытством на него глянули, инвентарь выдали, предупредив что холодную воду дают по времени, и у него ещё полчаса, потом до 8 утра не будет. Горячей же воды в общежитии не было уже давно, на его обалдевший взгляд те только рассмеялись. Это были две сестры, Света и Надя Нечкины, тоже ялтинки, где-то они виделись. Благодарный им на помощь, он поспешил к уборке, отметя все лишние мысли и переживания – следовало очень спешить, чтобы не плескаться потом в грязной воде. Еле-еле успев с быстрой влажной уборкой, выкинув три строительных мешка мусора, он сложил шаткую кровать, кое-как прикрыл окна. Разбитое хотел заткнуть подушкой, но подумав оставил свежий воздух – тёплый сентябрь пока позволял. К тому же, с улицы шелестел высокий клён, заглядывая в окно и рисуя причудливые картины из листвы на стене. Так, на них и глядя, на голодный желудок, прямо в одежде растянулся на матрасе в отвоёванном у жизни уголке, безмерно довольный, и уснул в первую ночь в общаге.
Потом, гораздо позже, он от старожилов общаги узнал, что здесь жили три отвязных, дружных, хулигана-пятикурсника. Они с трудом сдали ГОСы, еле сумели защититься, и выпуск свой праздновали с гигантским размахом, не особо жалея своё жилище. Понятно, почему даже после начала учебного года она пустовала, заселиться в неё можно было или под страхом расстрела, или, от безысходности, как у него и случилось. Но нет худа без добра – зато ему досталась пустая комната с красивым видом, а энергетика комнаты уже намекала на дальнейшие приключения!
Со временем, конечно, всё наладилось, и обои поклеили своими силами, и окна починили, застеклили, заклеили на зиму поролоном, законопатили щели, обклеив сверху бумагой на ПВА. Обзавелись вместе со своими верными товарищами, двумя Александрами Сергеевичами, высоким худым Голубом из Геническа и крепким черноглазым Мокшановым, тоже ялтинцем, под конец у них были и хороший стол со стульями, книжная полка, хороших кроватей, чёрно-белого телевизора, стереомагнитофона с коллекцией приличных записей. Они даже считались весьма зажиточной комнатой, поскольку имели даже небольшой холодильник Саратов – энергично работающий, слегка прыгающий при работе, очень выручающий – и, вдобавок ко всему, даже видеомагнитофон. Это был тот самый «мафон», привезённый мамкой в 91 году из Швейцарии, и получивший травмы от заревновавшего к маме – на ровном месте, клялась она! – отчима, после просмотра её одиночного круиза Крым-Греция-Югославия-Крым, которую ей выписали как поощрение от порта. Получивший не менее десятка молоточных ударов, этот страдалец в искорёженном корпусе был доставлен в общагу и реанимирован худым Александром Сергеевичем, освоившем на досуге полезную профессию телемеханика. Правда на лазерной головке, видимо, осталась отметина от удара, и при воспроизведении она давала полосу на экран. Но счастью ребят это не мешало, полоска была узкая, вертикальная, и почти не мешала просмотру нормальных киношек.
Так что частенько в их дружной комнате бывали коллективные просмотры, приглашали и девчат, и друзей по этажу, весело галдели и отпускали комментарии. И вообще, у них было очень весело, часто залетали на огонёк одногруппники Мокшана, очень дружная группа с факультета «Водоснабжение и канализация». В горячий период сессии, они даже не уходили домой, ибо у них – очень немногих счастливцев! – в комнате был очень удачный «дралоскоп», и он не простаивал ни минуты.
Раздвинутый стол, сверху – оригинальный чертёж, накрытый стеклом. На нём – ватман, предназначенный как копия, под столом – настольная лампа сорокаваттка, светящая вверх – вуаля, берём карандаш линейку, кропотливо переносим нужное. Юра с Голубом, экономисты – к своей радости, на эти постоянные мучения смотрели с участием, водоснабженцы их постоянно попрекали этим видимым бездельем. Те отбрехивались, поскольку у них были свои трудности, но жили очень дружно. Много играли в преферанс, пропуская неинтересные пары, становясь большими мастерами этой игры, резались и в ДеБерц, и Тысячу, но любимый «преф» всегда был в приоритете. Собирали друзей на пивко, новый 1994 год праздновали тоже у себя в комнате, приготовив реальное ведро оливье, литров эдак на 12.
С этими ребятами они прожили бок о бок почти все 5 лет, плюс-минус, делили скудную еду и последние сигареты, жили дружно и весело, выручая и помогая друг другу, выживая вместе. Сколько всего было за это время – и припомнить трудно, особенно сильно запомнились два эпизода.
Первый – когда в сентябре 94-го в Симферополе вспыхнула эпидемия холеры, забытой лет уже 40 как тому назад. Паника захватила город, когда в городских больницах стали умирать люди, по несколько смертей за день. Страшная болезнь протекало крайне стремительно, заражённый человек извергал из себя всю жидкость организма несколько часов подряд, этот процесс нельзя было ни остановить, ни замедлить, даже в условиях городской больницы. После этого, в страшных мучениях, умирал от абсолютного обезвоживания, оставляя от себя массу заражённого биоматериала. Стоило одной капле попасть в воду или на кожу другого человека – и вибрионы заражали следующую жертву. Если бы капля угодила в городской водопровод, была бы неминуемая пандемия в трёхсоттысячном городе. Несколько дней власти пытались принять меры, но количество жертв только увеличивалось, счёт шёл на сотни. В эти дни парни в общежитии старались водопроводной водой вообще не пользоваться, кипятили и охлаждали колодезную из соседского частного дома. Перед тем, как попить, сыпали в воду две-три столовые ложки лимонной кислоты на равное количество сахара – пусть кисло, но относительно безопасно. Спустя пару дней, в городе таки ввели Чрезвычайное Положение, общественные организации, школы и вузы были закрыты до устранения причин. Из общежития всех попросили разъехаться, проводили обеззараживание канализации, общих кухонь и умывальников. Напуганные студенты тут же рванули домой – на побережье, Слава Богу, инфекция не добралась. Их эта беда только сплотила, сделала дружнее.
На 4-ом курсе рядом с общежитием завелась банда гоп-стопников. С десяток малолетней шантрапы подстерегали студентов-одиночек, приезжающих воскресным вечером из дома в родную общагу. Подходили с благовидным предлогом, прыскали в глаза перцовым баллончиком, и с наслаждением пинали жертву, отбирая нехитрую поклажу. Сначала так попал Юра, не особо сильно пострадавший при этом – опыт предыдущих уличных драк подсказал сразу
