мире, полном печалей, Помнишь даже здесь. Вечером при ударах колокола На сердце становится одиноко.
Однажды я пошла во дворец принцессы, чтобы поговорить с двумя сердечными подругами. На следующий день, подумав о том, что жизнь слишком скучна, я вспомнила о них и послала такое письмо:
Мы встречаемся и льем потоки слез, Вспоминая былое.
И все равно бросаемся в омут воспоминаний! Как я скучаю по вас!
из них написала такой
Мы бросаемся в этот омут, Чтобы найти там утешение, Но нет там утешения — лишь капли печальных слез.
А другая:
Кто бросился бы в море слез, Отдался бы на волю волн памяти, Если бы по ним не плавали и цветы нашей памяти?
Ее мысли о многих вещах были похожи на мои, и прежде мы часто говорили о радостях и печалях этого мира, но потом она уехала в провинцию Тикудзэн, что на Кюсю. Одной лунной ночью я шла спать с мыслями, думая о том, что если бы мы жили во дворце, то никак не стали бы спать такой ночью, а сидели бы и смотрели на небо. Мне приснилось, что я во дворце и мы с подругой сидим и смотрим друг на друга, как это бывало прежде. Я проснулась в испуге. Луна уже прибли-
и мне стало жаль, что сон прервался. Все было словно в известномстихотворении:Скажи ей, луна, скользящая по небу к западу, Что мысли о ней не дают мне уснуть, Что всю ночьСлезы любви падают и падают на подушку.^8 1056 года.39 Ее брат Садаёси был наместником этой про-
Осенью^8 мне довелось побывать в провинции Идзуми39 За ёдо начались весьма живописные места. Мы провели ночь в Такахама. Было темно. В ночной тиши послышался плеск весел, и мне сказали, что к нам заглянула певица. Мои спутники окликнули ее лодку и пригласили присоединиться к нам. На ней была одежда с длинными рукавами, на которых плясали отблески огня, и она была само очарование. Следующим вечером, когда солнце все еще не скрылось за горюй, мы проплывали
жж
мимо берега Сумиёси. Стоял туман, и ветви сосен, море и берег, на который накатывались волны, казались одним целым, производя незабываемое впечатление.
Осенний вечер.
Берег Сумиёси.
Можно ли описать их словами?
С чем сравнить их?
Даже когда мы уже миновали это место, я все оглядывалась и оглядывалась назад, не в силах забыть увиденное.
Зимой я возвращалась в Киото. Мы садились в лодку в заливе Оё. Бушевала такая буря, что, казалось, ветер сотрясает даже скалы. Это ревел бог грома, и звук бушующих волн, шум вегра и ужасы моря заставляли меня думать о том, что жизнь моя вот-вот оборвется. Потом прекратился дождь, но ветер не утихал, и мы никак не могли отчалить. На широком песчаном берегу' нам при-
Ы£2ЕЕУ берегов Исуцу, в диком море, Лодку гонит буря — Ъот она исчезла вдалеке, /цлкие порывы гонят лодку У берегов Исуцу. ГГ'Г.
или шесть дней. Когда ветер немного утих, я выглянула наружу из моей каюты. Начинался вечерний прилив, и над водами залива раздавались крики журавлей.
Местные жители толпами приходили на берег, чтобы посмотреть на нас, и говорили, что если бы ночью лодка была в открытом море, никто и никогда нас больше бы не увидел. Одна мысль об этом повергла меня в ужас.
Я посвятила себя мужу. Также и при дворе, если ты служишь, то должна отдавать этому всю себя. Кому понравится, если время от времени ты возвращаешься в отчий дом?
Поскольку я стала старше, я стала понимать, что не стоит вести себя сильно переживала, это сразу сказывалось на здоровье, и тогда я не могла совершать паломничества в храмы. Даже эти редкие выезды со временем прекратились, и я чувствовала, что не проживу долго. Единственное, о чем я молилась, так это о возможности позаботиться о моих детях, пока я жива.
Я с тревогой думала о том, какую должность получит мой муж Осенью он получил ее, но мы были разочарованы, потому что она была не так хороша, как ожидалось. Провинция, куда его назначили, была не слишкОлМ дальней, поэтому он решил ехать, и мы в спешке начали сборы. Он уезжал из дома, куда незадолго до того переехала наша дочь. Миновал уже десятый день Десятого месяца. Я не знала, что будет, когда он уедет, но в тот день все шло хорошо. Вместе с мужем отправлялся и наш сын. На моем муже был красный плащ, бледно-пурпурное кимоно, а на боку
.тггг;
ft
мальчике были синие одежды. Лошади ожидали их около веранды.
Когда шумно выходили на улицу, мне стало очень-очень одиноко, хотя я и знала, что они едут в не самое отдаленное место.
Люди, провожавшие ях, вернулись на следующий день и сказали мне, что, уже когда они расстались, от группы отъезжающих отделился чей-то дух и полетел в сторону столицы, что предвещало скорую смерть кого-то из них. Я старалась думать, что это был дух кого-то из их спутников. Как я могла думать о худшем, ведь на моих плечах лежала забота о младших детях?
Муж возвратился в Четвертом месяце следующего года и провел лето и осень дома. В двадцать пятый день Девятого месяца он заболел и слег.
В пятый день Десятого месяца40 мой муж умер, и я словно погрузилась в сон. Моя печаль была беспросветна.
Теперь я знала, что именно этот момент моей жизни отразился давным-давно в зеркале, подаренном храму Хасё, где был виден кто-то безутешно рыдающий. Я даже не думала о другом, радостном отражении — отныне жизнь не сулила мне ничего радостного.
В двадцать третий день мы сожгли тело мужа. Все были безутешны, а мой сын, ездивший вместе с мужем прошлой осенью, следовал за погребальной колесницей, и из глаз его катились слезы. Я не могу описать чувство, охватившее меня, когда я увидела, как тело мужа выносят из дома. До этого я, казалось, жила во сне, не представляя, что человеческая жизнь может оборваться вот так неожиданно. Дни и ночи напролет я молилась и совершала религиозные обряды и жила словно в небытии.
В храме Хасё бог Инари подбросил мне кедровую ветвь, и
