императора в каменоломнях неожиданно оказалось много.
- Куда ты лезешь?! – Дэстен попытался оттеснить ее плечом. – Это тебе надо было держать ворота!
- Линар справится, - она с размаху воткнула меч в одного из нападавших. «Вот это сила!» - невольно восхитился Дэстен. Пояс Готы вспыхнул, защищая ее сразу от десятка ударов, которые сыпались со всех сторон. «Лишь бы выдержал», - озабоченно подумал Дэстен. Энергии артефакта могло и не хватить, если усилить в разы его мощность. А Готе крепко доставалось, она не успевала отбиваться, как сыпались новые удары. Вокруг нее было сплошное мерцание.
Дэстен постарался закрыть Готу спиной, меч у него в руке замелькал, будто это были лопасти ветряной мельницы. Он уже не думал, скольких убил, лишь о том, как долго сможет продержаться. И защитить Готу. Иначе не сможет потом смотреть в глаза Линару. А тот хорош! Следил бы сам за своей женой!
- Где мой муж? Он жив? – Гота словно его мысли прочитала.
- Иди и посмотри!
Защитники Храма заперли дверь изнутри. Из узких окон градом сыпались стрелы.
- Нам туда не войти, - хрипло сказал Дэстен. – Дверь надежная. Но и выйти им оттуда мы не позволим. Где там Ханс? – он нетерпеливо оглянулся на бараки. – Нашел он ее?
В это время Ханс пробился к дальнему бараку. Едва горец открыл дверь, в нос ударил резкий запах прогорклой еды, мочи и немытых тел. Отовсюду тянули к нему руки изможденные женщины. Ханс стиснул зубы. Всех спасти они не могут. У них всего пять гондол, и надо вывезти раненых.
- Мать Веста! – позвал он. – Где ты?
Ответом ему было молчание. Ханс шел по вонючему и грязному бараку, слыша снаружи отчаянные крики. Его отряд держал оборону, два других пробивались к мужским баракам, чтобы освободить рабов. Среди них есть крепкие мужчины, а оружия, валяющегося на земле полно. Пусть рабы сами о себе позаботятся.
- Веста! – тщетно звал Ханс.
- Она здесь, - раздался вдруг голос из темного угла.
Ханс рванулся туда. В темноте он с трудом разглядел лежащую навзничь на подстилке из старой соломы женщину. Она была без сознания.
- Совсем плоха, - сказала другая, которая сидела рядом. Голос был очень юный, но Ханс не смог, как следует разглядеть девушку. – Вовремя вы пришли. Она почти умирает, - жалобно сказала та.
Ханс рывком поднял Весту на руки. Из соломы раздался возмущенный писк. И лежащий там комок тряпья зашевелился.
- Возьми и меня, господин! – умоляюще протянула к нему руки юная рабыня. – А его? – она схватила пищащий сверток. – С ним что делать?
- Кто это? Ребенок? – удивился Ханс.
- Да. Младенец.
- Хорошо, иди за мной.
- Не надо… - Мать Веста, похоже, очнулась.
- Все в порядке. Мы тебя спасем, - Ханс побежал к выходу. За ним семенила девчонка с младенцем.
- Его… не надо…
«Бредит», - подумал Ханс, старясь не обращать внимания на женский плач. Казалось, стонал весь барак, сами его стены сочились слезами.
- А как же мы, господин?!
Со всех стороны к ним тянулись грязные худые руки с поломанными ногтями. Слезящиеся глаза молили о помощи.
- Бегите, - бросил Ханс, прижимая к груди донельзя истощенную и потому легкую как перышко мать Весту. И тут же подумал: «А куда им бежать? С одной стороны пустыня, а с другой горы. Если только наши подберут».
На улице Хансу в глаза ударило яркое солнце. Он невольно зажмурился. Ворота всех бараков были теперь распахнуты. Рабы похватали мечи и кинжалы и бросились на своих мучителей. Нападавшим стало гораздо легче.
- Я нашел ее! – крикнул Ханс, с трудом привыкая к дневному свету. Это была пустыня, не горы. Знойная пустыня Калифаса с ее безжалостным солнцем. Которое уже взошло. – Уходим! Все к воротам!
- Отступаем! – крикнул Дэстен Готе. – Не трать силы зря! Пояс береги!
Но было поздно. Гота израсходовала резерв. Ее защитный пояс вспыхнул в последний раз и вдруг погас.
- Гота! – к ней тут же кинулись братья.
Втроем, вместе с Дэстеном, закрыв широкими спинами женщину, они пятились к воротам, где отчаянно сражался Линар. Но защитников красных каменоломен было слишком уж много. Высших окружили, тесня их обратно к Храму и стремясь отрезать от ворот.
«Нам ее не спасти», - отчаянно подумал Дэстен. «Если бой затянется, то и наша защита отключится. Готе надо задать координаты и переместиться домой, в Чихуан. Но на это нет ни лика. Нам не дают продохнуть».
И вдруг к ним бросился огромный чернокожий раб:
- Уходите!
Это был настоящий гигант! Судя по его виду, он был в каменоломнях недавно и успел сохранить силы. Этот раб стоил любого сьора. Рассвирепевший от ненависти, чернокожий великан был страшен. Наемники дрогнули. Ханс, у которого на руках была мать Веста, окруженный своими бойцами был уже у ворот.
- Я прикрою! – сказал Линар. – Беги к гондолам!
Во взгляде Ханса мелькнуло уважение. Его высочество, оказывается, умеет не только танцевать. И тут Линар заметил жену и сразу все понял.
