КОГДА УМЕРЛА МОЯ МАТЬ, МНЕ БЫЛО ПЯТЬДЕСЯТ ДВА. Я НЕ СОСТОЯЛ НИ В КАКИХ ОТНОШЕНИЯХ, МОЯ КВАРТИРА БЫЛА ДЛЯ МЕНЯ СКОРЕЕ МЕСТОМ ДЛЯ НОЧЛЕГА, ЧЕМ ДОМОМ, И Я ЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ НЕПРИКАЯННЫМ.
Смерть кого-то из родителей неизбежно заставляет задуматься о том, чем ты занимаешься в жизни, что ждет тебя впереди, ради чего все это нужно. Я знал, что помогаю людям как в Великобритании, так и за ее пределами и что моя работа приносит огромную пользу. Вместе с тем, несмотря на весь накопленный опыт и знания, я не мог одновременно находиться в нескольких местах.
Сколько еще жизней у меня оставалось? Я не мог вечно продолжать обманывать смерть. Я то и дело вспоминал медбрата в Конго с его ловким приемом и СМС от Мейриона Томаса. Было не так просто отправиться куда-то и помогать несколько недель или месяцев. Чтобы принести долгосрочную пользу, нужно было поделиться с местными врачами своими знаниями и опытом.
Еще в 2002 году я организовал совместно с Красным Крестом курс подготовки британских хирургов, которые отправлялись волонтерами в развивающиеся страны и зоны боевых действий. Теперь же до меня дошло, что было бы еще лучше заняться обучением тех, кто все время был на передовой.
7
Школа травматологии
Как обычно, все началось с телефонного звонка. Я сидел дома и смотрел по телевизору последние события «Арабской весны» 2011 года. Волна протестов вырвалась из своего горнила в Тунисе и распространилась на восток, в Ливию, где полковник Муаммар Каддафи находился у власти с 1969 года. Как и в Тунисе с Египтом, поднялся клич: «Народ хочет падения режима!» Они хотели свободы слова и права выбирать лидера демократическим путем. Протесты в Бенгази, на побережье Средиземного моря, усилились в феврале, и к апрелю страна уже вовсю скатывалась к полномасштабной гражданской войне.
Как ни странно, звонок поступил непосредственно из штаб-квартиры «Врачей без границ» в Париже, а не из их лондонского офиса. Мне предложили поехать ориентировочно на месяц в Мисурату, портовый город с населением около восьмисот тысяч человек, расположенный между Бенгази и Триполи, вместе с опытной хирургической бригадой, причем отправляться нужно было в течение двух суток.
Мне сказали, чтобы я встретился с остальной командой в Валлетте, столице Мальты, откуда мы должны были направиться в Мисурату по воде. Я обрадовался, узнав, что с нами поедет и британский анестезиолог Рэйчел Крейвен. За эти годы я несколько раз работал вместе с Рэйчел и знал, что ее навыки, здравый смысл и спокойствие будут подбадривать меня в предстоящие дни.
Аэропорт Хитроу был переполнен туристами и отпускниками, и я испытал когнитивный диссонанс от осознания того, что наша группа отправляется не на встречу шезлонгам и коктейлям, а в зону боевых действий. Мы с Рэйчел сидели в самолете не рядом, но наши глаза встретились, и мы обменялись многозначительными взглядами, наблюдая, как между двумя пассажирами завязалась потасовка. Тот, что сидел впереди, откинул спинку своего кресла, из-за чего второй не мог разложить поднос, чтобы нормально поесть. Пассажир сзади принялся яростно трясти мешающее ему сиденье, пока не подошла стюардесса, чтобы разрешить ситуацию.
ОБЫЧНО ПО ВОЗВРАЩЕНИИ ИЗ ГОРЯЧЕЙ ТОЧКИ, КОГДА МИССИЯ ПОДХОДИТ К КОНЦУ, ПОРАЖАЕШЬСЯ БАНАЛЬНОСТИ ЖИЗНИ И НЕЛЕПОСТИ ПОДОБНЫХ ПУСТЯКОВЫХ БЕССМЫСЛЕННЫХ ССОР.
По прибытии в Валлетту нас представили остальным членам группы. Там был американский хирург с женой, бывший профессор анестезиологии из Вашингтона, врач неотложной помощи, медсестры и снабженец. На следующее утро нам устроили инструктаж, рассказав о текущей обстановке в Мисрате, которая менялась с каждой минутой. На улицах шли ожесточенные бои, и были понесены значительные потери, главным образом от многочисленных танков Каддафи. Они окружили и сам город, обстреливая из тяжелой артиллерии дома и другие здания. Повстанцы блокировали дороги в удерживаемые ими районы грузовиками с песком, чтобы остановить продвижение танков, и между повстанцами и правительственными войсками происходили регулярные перестрелки.
Офицер, проводивший инструктаж, сказал, что мы покинем Валлетту и отправимся в Мисурату под покровом темноты. Переправа должна была занять двадцать часов, море было неспокойным, и следовало быть готовым к тому, что нас может укачать. На месте нас должен был встретить полевой офицер, чтобы доставить в штаб.
Позднее тем же вечером нас отвели на пристань, где мы сели на борт рыбацкой лодки, арендованной «Врачами без границ» – развевающийся флаг организации указывал на то, что это гуманитарное судно. Логотип «Врачей без границ» красовался спереди и сзади небольшого капитанского мостика, где, собственно, сидел и сам капитан. Он согласился перевезти нас в обмен на триста тысяч фунтов наличными.
Дождавшись сумерек, мы наблюдали, как отвязывают от причала канаты. Мы все были взволнованы и насторожены – мы отправлялись прямиком в зону боевых действий по единственному доступному маршруту, за которым наверняка следили войска Каддафи. Перед отплытием у нас спросили, не хочет ли кто-то сойти на берег, потому что обратной дороги уже не будет. Несмотря на сильнейшее волнение, все остались на борту, и судно начало медленно выплывать из гавани в неспокойные воды открытого моря.
