мамой, и с Гордеем, но я надеюсь на то, что такой аргумент покажется Сабурову достаточно весомым, чтобы перестать настаивать.
— Я понял, — склоняет голову и улыбается так, что не нужно быть физиогномом, чтобы понять, что это лишь первая попытка штурма, и отступать он не намерен.
Едва мы приступаем к дальнейшей работе, как у Сабурова звонит телефон.
— Минуту, Ирин, — кивает он, берёт телефон и выходит из конференц-зала.
Пока Сабур отвлёкся, я тоже решаю написать дочке сообщение. Тянусь за своим телефоном, который лежит чуть дальше на большом столе, и случайно цепляю кожаную папку с документами Сабура, с которой он пришёл. Она съёзжает и падает со стола. Оказывается не до конца застёгнутой, и документы рассыпаются.
— Блин, — бормочу под нос и присаживаюсь, чтобы собрать бумаги обратно.
Аккуратно складываю всё снова в папку. Проекты фасада, внутренней отделки, какие-то сметы. Я, конечно, не вчитываюсь, это не мои бумаги. Было бы весьма неприлично.
Тянусь за листком, отлетевшим аж под стулья, и вдруг обращаю внимание на адрес, подписанный над какой-то схемой.
“**вская, 89б”
Что-то знакомое…
Очень знакомое.
Я этот адрес точно не раз слышала, вот буквально в последние полгода.
Вспоминаю, что это не что иное, как адрес старого строения, которое купил несколько месяцев назад, буквально перед нашим разводом, Гордей. Он собирался провести реконструкцию и открыть там новый филиал. Это то самое место на набережной, которое на торгах так и не смог перебить Сабуров.
Тогда… зачем ему в папке схема канализационной системы здания, в котором вот-вот откроется новый ресторан Гордея?
Glava 34
Успеть сфотографировать документ я не успеваю, потому что телефон мой остался на столе, а едва встаю, тут же слышу шаги прямо под дверью — Сабур возвращается. Успеваю только затолкать бумаги обратно в папку и положить её на стол, где она и лежала.
— Извини, Ирина, иногда мне кажется, что я зря держу своего помощника. Он тратит моего времени больше, чем я думал, что сэкономлю, когда нанимал его.
— Ничего, мой рабочий день в самом разгаре, — пожимаю плечами.
— Устала? Может, выйдем на кофе? Думаю, Слизняк Макарович против не будет.
Слизняк Макарович и правда звучит смешно, и я не могу сдержаться, чтобы не усмехнуться.
— Спасибо, Сабур, но откажусь. Обед уже прошёл, работы много.
Он присаживается за стол, и мы продолжаем обсуждение. А у меня в процессе так и кружит в голове вопрос — зачем ему схема канализационной системы здания нового ресторана Гордея?
Можно было бы предположить, что она у него с тех пор, как Саб сам участвовал в торгах, но… вряд ли. Прошло более полугода, зачем ему носить схему в актуальной папке документов? Сомневаюсь, что носит он её просто так, не заглядывая по полгода.
Мы заканчиваем, Сабур прощается и уезжает, а я возвращаюсь в свой кабинет. Не могу сосредоточиться на работе, потому что не могу перестать размышлять.
И как бы я не прикидывала, вывод всегда один — ничего хорошего нет в интересе Сабурова к объекту Гордея. И не просто интересе, а определённых фактах. Только что это за факты?
Сабур конкурирует нечестно. Это точно факт. Прецедентов полно.
Значит, возможно, у Гордея зреют проблемы.
Падаю на стул и сжимаю виски пальцами. Голова кружится. Мутит от нервов.
Гордей — мой бывший муж. Отец моей дочери.
Сабур — мой клиент, заказчик, который исполняет свои обязательства.
Если я расскажу Гордею — это будет корпоративный шпионаж, за это на меня Сабуров даже в суд подать может.
Но… я не могу не рассказать ему. Не могу.
Беру телефон и кручу его в руках. Написать или позвонить? Нет, звонить точно не вариант, мало ли какие тут уши мимо пробегают.
Или лично приехать?
При всей моей обиде на Гордея и нежелании с ним разговаривать, я понимаю, что тут немного другое. Я сержусь на него, но не могу позволить себе смотреть, как его попытаются подставить.
Написать сообщение так и не получается. Александра стучится ко мне и требует от имени Слизняка Макаровича отчёт по работе с Сабуровым. Кажется, главный решил начальника включить, напомнить, кто тут кто после того, как Сабуров оставил его сегодня за бортом, почти прямым текстом объяснив, что он звено лишнее.
“Переделай, всё слишком сжато и ничего непонятно” — прилетает ответ на электронную почту через пять минут после того, как я отправила отчёт.
Ясное дело, для того, чтобы понять, надо хотя бы прочитать. А он, сдаётся мне, даже не открывал документ.
Но ладно, ваше право, господин Слизняк.
Переделываю и отсылаю ещё раз. И едва беру телефон и собираюсь с мыслями, как сформулировать сообщение Гордею, как приходит эсэмэс в мессенджере.
“Ирина Геннадьевна, напоминаем, что Вы сегодня записаны на приём на семнадцать двадцать к гинекологу Гуренко Н.А. С уважением, “Вита-клиник”
Боже, точно!
Я совсем забыла, что мне сегодня ещё к врачу.
На фоне стресса у меня никак не заканчиваются месячные. Не кровотечение, но мажет уже почти две недели. И я решила записаться на приём. Мой врач в отпуск уехала, я всё ждала, пока она вернётся, но добавились ещё тянущие боли в пояснице, и я решила записаться к её коллеге.
Офис Гордея в пяти минутах езды от клиники, так что я решаю не писать уже ему сообщение, а заехать после приёма. Не очень хочется видеться, но ситуация и вправду может быть серьёзной. От Сабурова чего угодно ожидать можно.
На рабочем месте я не задерживаюсь и минуты, раз уж теперь у нас тут всё “по уставу”. На улице сегодня холодно и сыро, поэтому по пути на парковку я захватываю кофе из автомата и бегу скорее к машине. По пробкам ещё нужно успеть вовремя доехать до клиники.
Успеваю почти впритык. Надеваю в фойе бахилы и прохожу к стойке администратора.
Чего не отнять у “Вита-клиник” — клиники женского здоровья — так это расслабляющей атмосферы. Едва входишь сюда, появляется ощущение, что попадаешь в какое-то другое измерение, где время течёт медленно, а все присутствующие принимают что-то расслабляющее и успокаивающее. Мягкие улыбки, ненавязчивая тишина и доброжелательность.
Я чувствую себя здесь даже как-то не в своей тарелке после беготни-пробок-придурка-начальника-сталркерши-бывшей моего бывшего и прочих неожиданно нагрянувших событий моей жизни.
Объясняю врачу ситуацию и что меня беспокоит.
— Могу предположить сбой какой-нибудь, у меня сейчас
