малейшего шанса на сопротивление.
Как безмозглый варвар, он опрокинул ее на спину, раздвинул ноги и вошел в нее одним грубым движением. Когда жар ее тела окутал его, он замер, балансируя на краю.
Последний раз он терял контроль, когда был подростком.
Его яйца, тесно прижатые к паху, пульсировали от давления неминуемого взрыва.
Обливаясь потом, Бен пытался взять себя в руки. Если она пошевелится — просто одно движение, — он кончит.
Она не двигалась.
Медленно вдохнув, он отступил от пропасти и открыл глаза.
Ее густые каштановые волосы роскошно рассыпались по подушке. Лицо раскраснелось. И ее глаза были полны одобрения, когда она улыбнулась ему.
— Я впечатлена, сторожевой пес.
— И правильно, — прорычал он. — Я, может, никогда больше не смогу ходить.
От ее смеха влагалище сжалось вокруг него, и он резко втянул воздух. Не сейчас. Пожалуйста. Господи, когда он начнет в ней двигаться, то долго не продержится. — Я хочу, чтобы ты тоже кончила. Первая. Но…
— Бенджамин, если ты сейчас же не кончишь, я буду думать, что облажалась, — она усмехнулась и взяла пульт дистанционного управления, лежавший рядом с подушкой. — Ты, наверное, не заметил, но я собираюсь помочь в этом.
Что-то тихо зажужжало, и он почувствовал вибрации в районе лобковой кости. Бен слегка приподнялся. Осторожно. На ней была надета какая-то треугольная штука, которая прикрывала ее клитор и вибрировала. Чертовски круто… но, когда она успела ее надеть?
— Я получу пульт дистанционного управления? — с надеждой спросил он.
Она даже рассмеялась: — Нет.
Черт возьми, ему нравились женщины, которые знали, чего хотят. И чего хочет он.
Пока вибратор творил свое волшебство, он наблюдал, как румянец поднимается по ее груди, шее и лицу. Приподнявшись на одной руке, второй он ласкал ее груди. Они словно были созданы для его большой ладони — такие полные и округлые. Соски были затвердевшими, как маленькие пули. Он щипал их, катал между пальцами, тянул на себя и получал удовольствие от ее тихих стонов наслаждения.
Ее лоно сжалось вокруг него.
Почти. Почти.
— Могу я попросить Вас обхватить меня ногами за талию, Мэм? — он хотел, чтобы эти элегантные каблуки стучали прямо над его задницей, когда он начнет вколачиваться в нее.
Она задумчиво посмотрела на него. Все еще держала себя в руках — эта женщина была сверхчеловеком.
Анна вынуждена была признать, что думать становилось все труднее. Она была чертовски близка к оргазму. Сверху вибратор-бабочка, внутри нее — толстый член. У этого мужчины член был действительно, как у быка.
Он попросил ее о чем-то — переместить ноги. Точно. Она почувствовала, как все внутри напрягается, как нарастает давление. Она могла бы уступить его просьбе. В некоторой степени. Анна прочистила горло.
— Если ты повиснешь на одной руке на спинке кровати, можешь делать с моими ногами все, что захочешь.
Бен ответил благодарным рыком. Бен закинул ее левую ногу себе на талию, и вцепился в спинку кровати правой рукой. Раздвинув колени пошире, для лучшего баланса, он просунул левую руку под ее правое колено, приподнимая и раздвигая ее, погружаясь еще глубже.
Она впилась в его кожу ногтями, погребенная под шквалом потрясающих ощущений.
Он медленно вышел из нее, его челюсть напряглась.
— Я все еще чувствую каждый оборот ленты на члене, — пробормотал он, рассмешив ее.
Его загорелое лицо потемнело от вожделения, когда он медленно вошел в нее, вышел, а затем вновь толкнулся внутрь, но уже в более быстром темпе. И прижался тазом к бабочке над ее клитором.
Это стало последней каплей.
О, Боже. Накопившееся давление скрутилось в ней, словно зажав в кулак, и столкнулось с его тяжелым стволом, а затем взорвалось, прокатившись по всем ее чувствам оглушающими волнами удовольствия.
Ее бедра дернулись, и даже в разгар оргазма она услышала его «Черт возьми». А потом ее нога была поднята выше, и он начал вколачиваться в нее. Глубоко. Сильно. Мощно. Кровать покачнулась, когда он ухватился за спинку кровати, и его огромное тело в бешеном ритме начало врезаться в нее.
Со звоном в ушах она кончила снова, удовольствие поглотило ее целиком. Боже, она никогда не чувствовала ничего подобного.
Когда зрение немного прояснилось, она уткнулась носом в его шею, целуя белые шрамы, а затем провела ногтями по его груди, найдя и ущипнув его соски.
Он взревел… продолжая врезаться в нее, раскачивая кровать с каждым новым толчком.
Что-то треснуло, и кровать накренилась по диагонали.
Зарычав, Бен глубоко вошел в нее, и его член запульсировал в кульминации, окатывая Анну еще большими волнами обжигающего удовольствия.
Ей удалось нащупать на пульте кнопку «Выкл», и она просто обмякла, не в силах пошевелиться.
В конце концов, когда ее сердцебиение более-менее стабилизировалось, она открыла глаза. Склонив голову, Бен был неподвижен, его широкая грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. Лицо раскраснелось, жилы на шее натянулись.
Великолепен.
Она провела руками по его спине, наслаждаясь твердостью его мышц.
Держась одной рукой за спинку кровати — хороший сабмиссив, — он осторожно опустил ее ногу.
Все еще глубоко погруженный в нее, его член слегка подергивался. Она внутренне усмехнулась. Его инструмент еще вспомнит о ней завтра.
— Мэм? — его голос звучал так, словно он проглотил половину ее песчаного пляжа. — Вы…
Как мило. Она провела рукой по его сильному лицу.
— Я в порядке, Бенджамин, — она сделала паузу. — Но ты сломал мою кровать.
Он даже не выглядел смущенным. Вместо этого его глаза блеснули, когда он медленно улыбнулся.
— Полагаю нам придется переместиться на пол для следующего раунда.
****
Пару часов спустя Анна вышла из душа, услышав, как кто-то колотит в дверь черного хода.
Пока она мыла голову, Бен выгулял Бронкса, и теперь тот лежал в углу… а Бен чинил ее кровать.
— Почти закончил, — он кивнул на дверь. — Проблемы? — Его длинные волосы были растрепаны, на щеках однодневная щетина. Он выглядел как взъерошенный, раздраженный самец, и ей захотелось толкнуть его на груду постельного белья и растрепать еще больше.
— Наверное, нет, — ответила она. — Но, к сожалению, поскольку моя машина припаркована у входа, моя семья знает, что я дома. Кто бы это ни был, он не уйдет, пока я не открою дверь.
— У меня в машине есть пистолет.
Она усмехнулась.
— У меня тоже, но стрелять в родственников считается дурным тоном.
— Это правда, — он встал и провел пальцами по ее лицу. — Никак не могу привыкнуть к тому, насколько ты красива, и не имеет значение время дня, или во что ты одета.
Все
