отличал только шкаф – огромный, занимавший весь торец комнаты от стены до стены, с зеркальными дверцами, необходимыми любому танцору на репетициях. Странно, но кроме этих зеркал ничего примечательного не было. Ни тебе постеров любимых музыкальных групп, ни ярких книг-комиксов, ни кричащих штор и конструктора Лего. Никакой любимой с детского сада машинки или футбольного мяча. Никакого подросткового бунта. Чистота и порядок.
А был ли мальчик? Ну как так он жил? Неужели у него кроме школы и танцев не было ничего?
Олег посмотрел на зеркальную поверхность шкафа и потянул дверцу. Та, держащаяся на встроенных роликах, отъехала в сторону. Ну вот да. Костюмы и обувь для танцев: яркие цвета, блестящие ткани. И полки с наградами и грамотами – весь праздник был здесь.
Но... Он тогда сказал: «Я бросил танцы». И что у него осталось в итоге? Неужели и правда, Наиль бросил танцы?Почему? Из-за чего? Или кого? Какая причина его исчезновения?
Классная руководительница сообщила классу официальную версию: уехал к родственникам, кажется, в Казахстан. А может, в Киргизию. Одноклассники немного обсудили это и забыли. Наиль привычно где-то в отъезде, ничего нового. Только вот Петрову неймется. И только Олег считает это странным: мальчик уехал, а родители остались. Ну, допустим, но ведь мог предупредить хотя бы его, что уезжает. Ведь мог? Все-таки волейбольные соревнования... Подвел команду. Хотя, если честно, то не особо подвел, всего две тренировки, он просто не успел влиться в неё. Кстати, команда тогда выступила неплохо — третье место в городе и пятое в области.
Олег провел ладонью по шуршащим тканям концертных костюмов. Захотелось, как в дурацких любовных фильмах, уткнуться носом в атлас рубашки и вспомнить запах...
– Чай стынет... – донеслось с порога комнаты, и он резко присел перед сумкой, делая вид, что проверяет, всё ли на месте. «Дурак, – ругал Олег себя, – у тебя же сумка с его вещами! Трогай сколько хочешь. Но только дома, не здесь. Дебил. Палево же».
Мать Наиля нежно взлохматила его волосы:
– Пошли пить чай с пирожками. Вместе полистаем альбом с фотографиями.
Олег кивнул, не поднимая головы, на глаза навернулись слезы. Кажется, его мама всё поняла, но выгонять не спешила.
– Знаешь, Олег... Правильно я тебя назвала? Олег Лосев, да? Наиль рассказывал — вы в волейбол выиграли. Так странно, я всегда запрещала ему спорт. Это травмоопасно. Он же должен беречь ноги. И он всегда был послушным, а тут какой-то волейбол... Какой-то Олег... Нет, ты не подумай, что мы ругались. У нас доверительные отношения и он не сбежал из дома...
– Где он? – резко спросил Олег. Неужели он наконец узнает правду?
Мать Наиля грустно пожала плечами:
– Это же монголы... Вечно их по степи носит. На месте не сидят. Что один, что другой... Сначала отец... Вот и сын теперь тоже... Ты не переживай, – спохватилась она, что гость грустит, – они всегда возвращаются. Наиль вернется. Я знаю, он жив. Знаю, что вернется. Если сам не сможет, то отец его разыщет. Обязательно. Так и будет. Веришь?
Олег чувствовал, как мурашки бегут по спине от этого колдовского «знаю». А еще — что тоже «знает». Знает сердцем: так и будет — он вернется.
– Я скучаю... Очень...
Неожиданное признание вслух удивило его самого, но не удивило мать Наиля. Она мягко улыбнулась, взяла его под локоть и потянула на кухню:
– Поэтому мы пойдем пить чай и смотреть фотографии.
Глава 27 Ломать – не строить
Ранним утром Наиль выскользнул на заснеженный двор, чтобы совершить акт вандализма, пока все, кроме часовых, спали — разрушить к чертовой бабушке ледяную композицию из двухметровых фаллосов. Те своим неприступным, даже горделивым видом вопияли всему миру о вреде алкоголя в целом и об одном конкретном разрушительном воздействии на организм растущего молодого мага в частности. Вот этот молодой маг и собирался прекратить данное «вопияние». За произошедшее, пусть в полуосознанном виде, до сих пор было стыдно, хотя этой праздничной ночью за новогодним столом девушки и старшина с моржовыми усами отзывались о нем шутливо, но ноткой восхищения. Магов они вообще видели редко, а уж такой силы — тем более. А эти снеговики! Таких даже у князя нет! Кстати, на днях его сыновья прибудут в башню — была весточка об этом.
Наиль не хотел гордиться подобными экстраординарными художественными способностями – уж слишком этот перфоманс был вызывающ. Настала пора взяться за кувалду и уничтожить шок-контент. Позориться перед князьями — отцом или братьями Элис? Это было бы слишком. И потому, накинув на плечи полушубок, выданный местными из жалости «к этим полуголым иностранцам», и сунув босые ноги в большие валенки, Наиль вышел из башни через парадный вход.
На самом деле необходимости утепляться он не видел, но штурман настаивал на экономии магического резерва. Наиль её не чувствовал, и если она была, то очень мизерная, однако его смущали взгляды амазонок. Он и сам тоже пялился бы на какого-нибудь босого дебила в сугробах, но то дома, а здесь — мир магии.
Впрочем, стоит признать, что местные безмагические болота почти такие же, как дома, только с экзотикой в виде славянского фэнтези. Валенки, самовар – эти вещи не удивляли Наиля так, как Ватсона. Удивлял непривычный орнамент, цвет или форма. Например, валенки были не черные, а бордовые. Мех на полушубке был с красным отливом, а сам полушубок тускло-синим с белым орнаментом из кругов и зигзагов.
Кстати. Почти как дома. А ведь и правда, он больше не пленник, может идти куда хочет. Не то чтобы на корабле его хоть как то угнетали, но невозможность покинуть судно посреди океана, а потом — и космоса, давила очень сильно. И молчаливость штурмана тяготила. Очевидно, придется самому завести серьезный разговор и выяснять непонятное.
Наступая валенками на хрустящий наст, Наиль обошел башню с востока. Пять сантиметров свежевыпавшего снега не смогли скрыть срамоту полностью, так чуть припорошили. Он вздохнул. Откуда-то сверху послышался звук. Часовой на втором ярусе охраны откашлялся, ненавязчиво намекая Наилю, что тот не один и охрана бдит. Он, не оборачиваясь, повёл плечом: смотрите сколько хотите, я не скрываюсь.
Наиль выждал минуту, и, когда никакой команды типа «тут ходить нельзя» не последовало, приступил к задуманному. Он шагнул к ледяному столбу и прижал ладони
