– Сестра, – в отчаянии шепчет она, – не заставляй мой народ платить за мои ошибки.
– Твой народ. Это не твой народ. Он был моим. – И всеми имеющимися у меня сейчас силами я накладываю самое роковое проклятие моря на реку, и она понесет его с собой, унесет в океан, и там… там оно их уничтожит.
– Все, кто когда-либо осмелится выйти на поверхность, рассыплются в пену! Это мой подарок тебе, сестра, – проклинаю я. – Это моя месть.
Моя сестра рыдает.
– Лилит. – Она не забыла мое имя.
– Ты решила, что можешь уничтожить меня, забрав у меня самое дорогое, – холодно смотрю я на нее. – Почувствуй мою боль, сестра, почувствуй мою боль.
Сломленная, она сидит в своей раковине, глаза полны слез. Она протягивает мне руку, но я отворачиваюсь. Высоко на гребне холма стоит охотник на ведьм и смотрит на меня сверху вниз. Я молча иду ему навстречу, крепко держа в руке куклу Элль.
– Делай с ней что хочешь. – Это все, что говорю я.
Он быстро оглядывает меня, потом отворачивается и вытаскивает меч. Охотник на ведьм спускается с холма, чтобы получить пятый знак. Я не оборачиваюсь. Рыдания Морской ведьмы летят мне в спину, она зовет меня по имени. Но мое сердце – кусок льда.
Когда магия умирает в моей крови, я понимаю, что все кончено, и нерешительно поворачиваю голову. Посреди озера пены, словно покинутый остров, плывет ракушка. Могила моей сестры. Охотник на ведьм стоит по пояс в останках русалок и держит в руке очередной трофей.
И боль накатывает на меня, как горячая волна, увлекая в бесконечный водоворот. Я тону в своей вине.
Тону.
Конец одного путешествия
Мы идем без отдыха две ночи и один день. Его энергия кажется бесконечной, моя – нет. И пока я изо всех сил стараюсь не отстать от него, мои мысли бесконечно мечутся в голове, но пока не находят ответа. Во всем этом был один-единственный смысл: нужно было изгнать меня.
Но я вернулась. Ошибка в плане? Или следующий ход на шахматной доске? И снова я задаюсь вопросом, какая роль уготована мне. Я преследую своих сестер, и мой путь ведет меня к ним, одной за другой, будто другого пути и нет, будто он предначертан. Их роли отыграны, а моя так и остается неопределенной.
Когда светает во второй раз, он наконец останавливается.
– Мы пришли? – Я прислоняюсь к стволу старой липы, что венчает крутой холм. Ночь находит под ней свое последнее укрытие перед тусклым рассветом. Сонные листья слабо шуршат, корни уходят глубоко в холодную землю. Я прислоняюсь к грубой, шершавой коре ствола. Ноги свинцовые. Трава влажная от росы.
– Ты пощадила бы ее? – спрашивает он, не глядя на меня.
Его силуэт резко выделяется на фоне светлеющего неба.
– Кого? – хрипло спрашиваю я.
– Отравительницу, – мягко отвечает он. Его голос звучит как-то иначе, это странно.
– Она бы меня не пощадила, – просто говорю я.
– Ты знала, что она нападет на тебя. Ты просто не могла сделать это первой. – Он наконец поворачивается и смотрит на меня каким-то странным взглядом. – Каково это, когда совесть нечиста?
– Ничего этого я не хотела.
Пристальный взгляд охотника изучает. Он что-то ищет, ноя не знаю, что именно.
– Морская ведьма…
– Она отняла у меня Элль, – шиплю я, чувствуя боль. Закрываю глаза и растираю виски. – Не хочу говорить о ней.
– По крайней мере, с ней ты была честна, – продолжает он, не обращая внимания на мои возражения. – Ты не возлагала на нее никаких надежд. Просто была тем монстром, которым являешься.
– Я не убивала ее, – шепчу я.
– Какая разница? Она мертва. Русалки истреблены. – Он качает головой. – Ты отняла у них больше, чем жизнь. Ты уничтожила их.
– Ты же этого хотел? – хрипит мой голос. – Мы охотимся, мы убиваем.
Он кивает и откладывает арбалет. Что-то окончательное кроется в его жесте, и я догадываюсь об ужасной правде.
– Что ты делаешь? Почему мы здесь? – Страх стягивает мне горло, и я вскакиваю. – Здесь нет фей…
Только я.
И я понимаю, что мы подошли к концу нашего пути. К концу нашей совместной охоты.
– Ты когда-нибудь задумывалась, почему я был в башне? – спрашивает он тихо.
Башня. То место, все началось. Дом феи-матери, убежище детей-фей. Моя могила. Место моего воскресения.
– Судьба, – шепчу я.
Он смеется, но его смех звучит сдавленно.
– Да, это была судьба. Но иначе, чем ты себе представляешь. – Он отводит взгляд, словно ему сложно сказать правду мне в лицо. – Это было пророчество. В башне, спрятанной в лесу, должно быть найдено оружие. Оружие, которое уничтожит их всех и положит конец господству ведьм.
Мое сердце застывает. Замерзает.
– Я узнал о башне. Ее заметили вскоре после того, как погибла Крысиная королева. Ее шпиль торчал над вершинами деревьев, словно всегда был там. Как хранитель мира. – Он смотрит на меня, но его глаза закрыты для меня. Он не пустит меня туда. Больше никогда.
– Десятки всадников были отправлены взобраться на башню и открыть ее тайну. Но никто из них не смог преодолеть живую изгородь. Многие так и не вернулись.
Белые мерцающие черепа среди зарослей ежевики. Живая изгородь. Самое смертоносное из всех защитных заклинаний. Я сглатываю.
– Я сам был там. Множество раз. Я видел, как смельчаки бросались на шипы, запутывались и были поглощены ежевикой. Живая изгородь съедала кожу с их костей. – Охотник останавливается, его рука сжимается в кулак.
– Как ты нашел способ пройти через изгородь?
Он долго смотрит на меня, борется с собой.
И в этот ужасный момент я знаю правду, до того, как он открывает мне истину:
– Провидица.
Кто, кроме нее, мог принять такое решение? Кто, кроме нее, мог догадаться о последствиях? Из хаоса, что начинает бушевать в голове, выныривает одно слово:
– Почему?
– Пророчество. Оружие. Она поручила мне найти и использовать его.
– Почему? – шепчу я.
Но он как будто не услышал моего вопроса. Да и как он смог бы ответить? Провидица никогда не раскрывает своих истинных намерений. Она пророчествует, читает по картам – и иногда, иногда я думаю, что ее пророчества обусловливают сами себя. В тот момент, когда они произносятся и воспринимаются внимательным слушателем, они исполняются: сами по себе.
– Поэтому я отправился на поиски оружия. Перед живой изгородью осталось всего четверо. Последние жертвы, обреченные на провал.
– Принц и его люди.
Он просто смотрит на меня.
